золото принадлежат мне, и никому иному! Я сильнейший из сильных, могущественнейший из могущественных! Внемли мне, земля, и дрожи!
Если земля и не дрожала, то уж альвы точно тряслись вовсю, а Финнвард заткнул себе рот кончиком капюшона Эгиля, чтобы не завыть от страха.
Фафнир еще немного помешкал на утесе, издавая тяжелые скрежещущие звуки, похожие на кашель, затем взлетел, тяжело затрещав крыльями, с железным лязгом, в клубах едкого черного дыма.
- Улетел,- со вздохом шепнул Эйлифир.
Финнвард позволил себе обреченно застонать.
Ивар с отчаянием стукнул кулаком по каменной стене пещеры:
- А у меня для боя с ним только сломанный меч, а Гизур и Регин мертвы!..
Ответом ему было угрюмое молчание. Затем Эйлифир прокашлялся и сказал:
- Я полагаю, что мы можем перековать меч Ивара с помощью своей Силы.
Скапти раздраженно покачал головой:
- Эйлифир, ты грезишь наяву. Мы на это не способны.
- Смогли же мы наколдовать комету,- не сдавался Эйлифир. - Значит, сможем и переплавить меч.
- Кратер мы едва не наколдовали на свои головы, а не комету,- проворчал Эгиль.- А что, если бы мы ошиблись и вышло бы совсем не то, что нужно? Другого раза нам бы судьба не предоставила. Остались бы без Ивара, и дело с концом.
- Я и вообразить себе не могу, какие чары вплетены в этот меч. - Скапти содрогнулся.
- Может, мы сумеем украсть какой-нибудь меч у Андвари, - предложил Флоси. - Я имею в виду - может быть, Ивар...
Эйлифир покачал головой:
- Нет меча, подобного Глиму, а ради Глима Ивар и был послан в этот мир. Нам нужен Глим - только он.
Альвы безрадостно покосились на Эйлифира. Ивар разглядывал сломанный меч, покоившийся в ножнах.
- Но ведь вы могли бы хоть попытаться?..
- Ивар, - взволнованно ответил Финнвард, - ты же нас знаешь. Непременно что-нибудь вышло бы не так, а мы меньше всего хотим подвести тебя именно сейчас, когда дело близится к развязке. Может, и впрямь спокойнее всего стащить меч у Андвари?
- Нет,- оживился Скапти,- лучше всего украсть золото, когда Фафнира не будет в пещере. Кто-нибудь отвлечет его, а остальные доберутся до золота и набьют мешки под завязку. В добрый сноуфеллский заплечный мешок можно запросто уложить пол-Скарпсея. Был у меня дядя, так тот носил за спиной все свое хозяйство - включая шесть рыбачьих лодок и кнорр...
Обсуждение плавно перешло в спор о том, действительно ли альв может засунуть в свой заплечный мешок целый кнорр. Впрочем, спать, так или иначе, никому не хотелось, и они просидели до зари, болтая и жуя сухари, которые, само собой, требовалось запивать горячим чаем.
Когда небо посветлело, более мешкать в пещере было незачем. В начале дня путники обнаружили не слишком большой водопад и несколько часов истратили на то, чтобы вскарабкаться к нему и выяснить, скрывается ли за ним пещера. Пещеры они не нашли, и дело кончилось тем, что они промокли насквозь под водопадом. Тем не менее никто не жаловался. С угрюмой и неотступной решимостью путники продолжали брести вверх по реке. Когда солнце стало клониться к закату, Ивар поймал себя на том, что поглядывает в небо,- привычка, которую он перенял у Финнварда.
- Вернется Фафнир нынче ночью? - напрямик спросил его Ивар.
Финнвард, прищурив глаза, глянул вверх:
- Думаю, да. Он знает, что в его владениях чужаки.
Они отыскали для ночлега пещеру с низким сводом и поглубже заползли в нее. Затем собрали камни и выложили заградительный вал, который должен был скрыть отсвет костра, а при случае - спасти от огненного плевка, если Фафнир все же их обнаружит.
Была стража Эйлифира, когда появился Фафнир. Ивар проснулся от леденящего вопля дракона, разносившегося над рекой. Фафнир, описывая круги, опустился к речному каньону, ревя и выдыхая пламя, пронесся над их укрытием и улетел дальше, вниз по реке. Долго стояла тишина, затем дракон вернулся, фыркая, гремя и хрустя крыльями. Он долго летал над головой, испуская вопли и фыркая, точно в разочаровании, что не обнаружил пришельцев. Затем уселся на утесе и разминал голос, вопя непрерывно целых полчаса, и наконец разразился все той же громогласной речью:
- Я - Фафнир, великий и могучий! Кто осмелится ступить в мои владения, сгинет! Эта река и все ее золото принадлежат мне, и никому иному! Я сильнейший из сильных, могущественнейший из могущественных! Внемли мне, земля, и дрожи.
Он долго сидел, ворча и откашливаясь, потом снялся с утеса, громко хлопая крыльями, и улетел вверх по реке. Едва альвы совершенно уверились в том, что дракон исчез, Финнвард развел огонь и вскипятил чаю, горько сетуя на отсутствие выпечки.
- Ничто так не укрепляет силы, как масляный пирог,- объявил он и наговорил еще много всякой чепухи, явно для того, чтобы поднять настроение своих спутников.
- Как же меня тревожит этот меч,- проговорил Ивар, подперев кулаком подбородок. - Во сне я вижу, как бросаю вызов Фафниру, а когда обнажаю меч, в руках у меня оказывается вот этот обломок. Или вдруг обнаруживаю, что в руке у меня игрушечный меч, а Фафнир, гогоча, гонится за мной, тянется когтями и клыками... Может быть, у меня тоже пророческие сны?
Эйлифир покачал головой и задумчиво сказал:
- Мы - альвы высшего ранга, мы одарены Силой и прошли испытание. Я считаю, что мы можем перековать меч для Ивара.
- Высшего ранга? - переспросил Эгиль.- Скорее, я бы сказал - никакого. Разве нет?
Он развлекался тем, что мучил Финнварда сотней мелких проказ - щипал его за нос, швырял в него камушки и превращал ложки в змей; все эти выходки Финнвард сносил со стоическим молчанием.
- Вот теперь, как никогда, нам нужен Гизур или Регин,- проговорил Ивар, воткнув в песок обломок меча и уставившись в него с яростью во взгляде.- И за это Гизур умер, а Регин погиб, стараясь отвлечь дракона от м е н я. А что проку? Выходит, что я - причина нынешних наших несчастий и будущей гибели. Наверно, мне бы следовало первым пойти в пещеру и первым умереть, если уж так суждено.
Эйлифир покачал головой, а Скапти сказал:
- Все это чепуха, Ивар. Наберись терпения, и пускай события идут своим чередом. Ты же видишь, Финнвард спокоен.
В самом деле, Финнвард мирно спал, используя Эгиля вместо подушки.
Ивар поднялся:
- Выйду-ка я наружу. Вдруг Фафнир вернется, а на страже никого.- Он знал, что Фафнир после своей вызывающей речи вряд ли вернется. Вероятно, таков уж был драконий обычай, ритуал, исполнявшийся еженощно из года в год.
Вздыхая, он взобрался на большой камень и присел в тени, созерцая звезды и терзаясь своим разочарованием в мече. Затем его мысли перешли к Лоримеру, и Ивару стало не по себе. Впрочем, Лоример неизменно появлялся в его мыслях, как ни старался Ивар от него отделаться. Он пытался убедить себя, что Лоримера нет и не может быть поблизости - он засел в Асраудрсбоге или же вовсе отказался от намерения их преследовать. Однако ощущение черной безнадежности оставалось так неотвязно, что Ивар уныло гадал, не передалась ли и ему частица Финнвардова ясновидения.
Он почувствовал себя еще неувереннее, когда наконец вернулся в пещеру и увидел, что Финнвард не спит и сидит у гаснущего костра, поджидая его.
- Знаешь, Ивар, это странно, но я думаю о Лоримере, - фазу же сказал он. Просто не могу удержаться, чтобы не ломать голову, где он и что замышляет.
Ивар тяжело опустился рядом и воззрился на сломанный меч.
- Боюсь, что мы это узнаем не так уж не скоро, - мрачно проговорил он. Ты ведь у нас провидец, почему бы тебе не попробовать выяснить это с помощью своей Силы?
- Я попробую, - торжественно ответил Финнвард и вышел из пещеры, чтобы заступить на стражу.
