играючи, пощекотал ее по спине. Потом убежал. Лена, не отрываясь, смотрела туда, где за бесконечной морской синью скрывались далекие неведомые берега.
- Не хочется подыхать? - Шевелил Эдик окровавленными губами, медленно вставая на ноги.
- Тебе хочется? - Лена глянула на него и приподняла дуло. Палец лежал на курке. В глазах не было никакого выражения. - Тебе хочется? - Повторила она устало, целясь Эдику в лоб.
Тот вдруг наклонился, схватил руками живот и тяжело плюхнулся на грязный кафель. И хоть лицо его было залито кровью, Лена увидела, как сильно он побледнел. На окровавленных губах проступила белая пена. На лбу сквозь кровь появились тяжелые капли пота. Лена убрала дуло.
- Что это? - Шептал Эдик. - Что это?
Потом, вдруг, стих, замер.
- Эта сука... Она мне что-то подсыпала...
Лена не могла ничего понять, но чувствовала почему-то - Эдик не притворяется... Тот стоял на коленях и глядел неподвижно в мертвую жгучую пустоту. Лена растерянно молчала. Эдик протянул руку.
- Дай мне пистолет, - прохрипел он, - дай мне пистолет, и я ее сейчас кончу.
Лена встрепенулась быстро. Села на корточки.
- Когда ответишь на пару вопросов...
Эдик опустил руку. На лице у него не отразилось совсем ничего. Он продолжал смотреть в стену.
- Спрашивай.
- Кто организовал нападение на редакцию 'Дем. Кубани'?
- Красиков, - безразлично проговорил Эдик.
- На кого он работает?
- На Илюшенко.
- То есть, заказал Илюшенко?
- Я думаю.
- Но зачем? Что ему было нужно?
Эдик закачался на месте и чтобы не упасть ткнулся рукой в стену. Он проглотил тяжелый комок в горле и только потом смог ответить.
- У Макарова была какая-то статья. Илюшенко не хотел, чтобы это появилось в газете.
- Что за статья?
Дверь туалета резко подергали с той стороны. Эдик молчал, тупо глядя перед собой.
- Что это была за статья? - Повторила Лена.
- Не знаю.
- Примерно - о чем?
- И примерно не знаю.
В дверь постучали. Настырно и долго.
- На кого работал Макаров?
- На Ахмета.
- То есть, это был заказной материал?
- Наверное.
В дверь продолжали стучать.
- Где сейчас Ахмет?
- Убрали.
- Кто?
- Менты Красикова.
Эдик протянул руку.
- Дай шпалер.
- А где Макаров сейчас?
- Тоже убрали.
- И тоже Красиков?
- Да. Пистолет дай.
Лена вынула из кармана 'Вальтер' и, держа Эдика на прицеле, сунула ему в руку свой 'Макаров'. Эдик тяжело встал с колен и, шатаясь, побрел к выходу. Стук прекратился. Лена поняла - сейчас будут ломать дверь. Эдик резко откинул защелку.
Дверь распахнулась. У входа стояли трое верзил мрачного вида. Увидев Эдика, они будто бы оторопели сперва. Один из них, сориентировавшись, полез в карман.
- Все путем, парни, - прохрипел им Эдик. - Можете расслабиться. - Он выбросил руку и трижды надавил курок.
Стекла зазвенели от грохота выстрелов. Все трое свалились на пол. Тиская пистолет в руке, Эдик шагнул вперед и медленно повернулся к стойке. Барменша Света каменным изваянием стояла посреди бутылок и чашек. Белая, как ее фартук. От ужаса она не могла двинуться.
- Сука! - Выплюнул Эдик, держа пистолет в вытянутой руке.
Света метнулась в сторону, и пуля разнесла бутылку среди витрины. Эдик опустил пистолет. Хромая, подошел ближе. Барменше некуда было бежать и негде спрятаться. Вытаращив зрачки, она стояла, как на расстреле. Прижавшись к холодной стене, твердой - почти крышка гроба.
- Падла! - Пистолет Эдика выплюнул последнюю в обойме пулю - поставил точку посередине лба. Света всем телом тяжело съехала вниз.
Громыхнул еще выстрел. Другой.
Один из громил, подстреленных Эдиком, уронил пистолет и как бревно разлегся на холодном полу.
Появилась Лена, держа наготове свой 'Вальтер'. Кровавая лужа расплылась там, где неподвижно застыли три мёртвых тела. Краешком из-за стойки выглядывали ноги барменши. Несколько посетителей, неживых от страха, прятались между столами. Они ждали, что стрельба вот-вот продолжится. Эдик, простреленный двумя пулями, попытался удержаться руками за буфетную стойку, но медленно сполз и ткнулся в пол.
Пихнув дуло за пояс, Лена вышла на улицу.
Стемнело. Сиреневый 'Москвич' встал у подъезда. Фары его погасли, уступив место сгустившемуся ночному мраку. Беляков распахнул дверцу и первым вышел наружу. Втянул в себя морозный сырой воздух, огляделся вокруг. Ветер свистел, обдувая голые ветки деревьев, и перебирал старую газету, волоча ее куда-то вдоль по замерзшему тротуару.
Из 'Москвича' появились еще двое.
- Пошли, - негромко скомандовал Беляков.
Тот, что двигался за его спиной, поднял воротник замшевого плаща. Вошли в холодный сумеречный подъезд. Под потолком в углу сиротливо мерцала кончающаяся лампочка. Пахло сыростью и неуютом. Беляков погладил рукоятку своего 'Парабеллума' в боковом кармане. Медленно взвел курок.
На четвертый этаж поднялись молча. Говорить было не о чем. Лифт не работал, и пришлось добираться пешком.
Беляков отошел в сторону. Один из его сыщиков звякнул в дверь. На лестнице услышали сонный голос хозяина.
- Кто там?
- Телеграмма.
Замок защелкал. Беляков вытащил пистолет, потрогал курок пальцем. Как только дверь раскрылась, хозяин - небритый парень в пижаме сразу застыл, увидев дуло. Потом дернулся, но - поздно. Его ухватили за шкирку, ткнув в брюхо стволом. И затащили впутрь.
Дверь закрылась. Один из сыщиков, держа пистолет наготове, обошел всю квартиру и убедился, что больше здесь никого нет. Жилье состояло из двух комнат. Стенку над большим двуспальным диваном украшел турецкий ковер. В углу, рядом с японским телевизором - видео. Напротив - стереосистема с парой динамиков.
Беляков мрачно рассматривал бывшего своего коллегу, у которого из кармана пижамы достали пистолет с полной обоймой.
- Ну что, Коля, - проговорил он медленно, доставая сигарету, - думал - не увидимся больше?
Того от ужаса перекосило. Раскрыл рот и еле-еле сумел выговорить:
- Красиков меня заставил. Хотел грохнуть...
- Уберите звук.
Чиркнув пару раз зажигалкой, Беляков выпустил дым.
- Стой! - Коля хотел вырваться, но его держали крепко. - Подожди, я скажу еще...
- Ты уже все сказал, - Беляков затянулся. - Красикову.
В рот Коле засунули кляп. Несчастный пронзительно замычал, замотал головой, пытаясь освободиться.
- Кончайте быстрее, - сказал Беляков. - У нас мало времени.
Коля выкручивался, как только мог, но двое детективов проворно и быстро связали ему за спиной ноги и руки. Одним из свободных концов смастерили петлю, которую затянули на шее. Беляков молча наблюдал, дымя сигаретой.
В дверь позвонили.
Сыщики замерли, переглянулись. Беляков дал им знак, и связанного уложили на пол лицом вниз, еще придавив, чтобы не производил шуму.
Часы тикали где-то на кухне. И так - несколько секунд. Потом звонок повторился. Назойливый и долгий - как сирена. После этого начал щелкать замок. Очевидно, у того, кто звонил, был ключ.
Беляков вытащил 'Парабеллум' и отошел в сторону. Его детективы тоже достали оружие, продолжая крепко держать связанного. Три дула целились в дверь. Мелодичный звон заставил всех вздрогнуть: это часы отсчитали восемь ударов.
Дверь отворилась. На пороге возникла игриво раскрашенная девица. Она молча смотрела на трех вооруженных людей и тело, связанное на полу. Испугаться по настоящему не успела. Беляков надавил курок, и черно-красная отметина появилась на лбу.
Оставив связанного Колю, детективы проворно затащили тело убитой внутрь и бросили в прихожей. Дверь снова заперли.
Коля мычал пронзительно и ужасно - его волокли в ванную. Сыщики заткнули здесь дырку и пустили горячую воду. Связанного погрузили туда. Он опять взвыл - теперь уже и от боли. Горячий пар поднимался над ванной.
- Классный бульон получится. - Сказал один из детективов.
Беляков выплюнул сигарету, и окурок поплыл по воде. Кряхтя и мыча от боли, Коля пытался выбраться, но ему не давали веревки.
- Ничего страшного. - Сказал ему Беляков. - Поплаваешь здесь. А продолжишь в аду. Тебя засунут в котел для стукачей. - Он посмотрел на часы. - Пора идти.
- А если из соседей кто ментов вызвал? Они слышали выстрел... - Тот сыщик, что первым оказался в прихожей, достал пистолет.
- Не вызовут, - Беляков уверенно покачал головой. - Сыкливые.
Глава 20.
Илюшенко набрал номер и слушал в трубке гудки - как будто бы действительно очень издалека. Потом сонный ленивый голос:
- Аллё.
Владимир Александрович хотел выругаться, но... вдруг накатила какая-то жуткая смертельная почти усталость.
- Андрей, здравствуй, - сказал он спокойно.
- Ты, пап?
- Андрей, что происходит?
- Чего?
Андрея Илюшенко должны были депортировать из Америки, где он учился в университете. (Или скорее - пытался учиться.) Андрей нализался в баре и разбил физиономию полицейскому. Его держали пока на свободе до департационного слушания, которое должно было состояться вот-вот. Для Владимира Александровича случившееся было трагедией. Сын Андрей - единственное, что его по настоящему привязывало к этому миру. Глаза отпрыска напоминали жену, умершую четырнадцать лет назад. Казалось иногда, что именно её
