- Не пугайся. Никакой иронии. Садись. Здесь все свои. Поговорим.
- О чем? - Борис беглым взглядом окинул всех. - Впрочем, я тоже как рае хотел поговорить. Вижу, во взводе косятся на меня: очевидно, все верят тому, что ты говоришь тут обо мне. Слышал кое-что и хочу предупредить брось, Алеша!
- Я ничего не говорю о тебе, - ответил Алексей. - Но ты скажи: чья катушка связи была в кустах, которую нашел комбат?
- Какая катушка связи? - очень внятно спросил Борис. - Ты что провоцируешь меня? Катушка? Какая катушка? При чем здесь я, если у тебя не хватило связи? - Он смял незакуренную папиросу, швырнул ее. - Да дьявол с ней, в конце концов, с этой дурацкой катушкой! Я хочу, чтобы ты понял меня! По-человечески!.. При чем здесь я?
- И я хочу понять, - сказал Алексей. - Все...
- Вижу! - Брови Бориса изогнулись. - Вижу, Алексей, твои помыслы! Ты хочешь все свалить на меня! Но знаешь...
За пологом потоптались, и в палатку всунулся низкорослый курсант, видимо из соседней батареи, кашлянул для солидности на пороге.
- Первый взвод, кто у вас здесь Брянцев?
- Опять! - с неудовольствием воскликнул Дроздов и тотчас заговорил деланно приятным голосом: - О, вы к нам? Кто вы и откуда, товарищ? Чем можем быть полезны? Вам нужен лектор?
Курсант расправил под ремнем складки гимнастерки, опять кашлянул, недоверчиво огляделся.
- Так. Плохи шутки. Первый взвод?
- Первый.
- И Брянцев есть в вашем взводе?
- Я Брянцев! - не без раздражения отозвался Борис. - А что дальше?
Курсант проговорил веско, но как бы еще не совсем веря в серьезность услышанного ответа:
- Если ты Брянцев, то я комсорг взвода из третьей батареи. Словом, мы статью взводом обсуждали. Ребята тут приглашают поделиться...
- Вот этого делать и не нужно! - вдруг запальчиво проговорил Дроздов. Не нужно! Слышишь, комсорг? Чепухой занимаетесь! Ерундой несусветной. Иди в свою батарею - переживете без лекций!
- Как это так? - не понял курсант. - Какая такая чепуха? Почему прогоняете? Вы чего колбасите?
- Верно, тут наговорят. Иди. Он придет, - поддержал его Алексей, увидев побелевшее лицо Бориса, его сжатые губы.
Курсант, недоумевая, потоптался, вышел из палатки.
- Слушай, Толя, какое ты имеешь право распоряжаться мной? - злым голосом спросил Борис. - Я что, подчиняюсь тебе?..
- Борис, - перебив его, сказал Алексей, все так же глядя ему в лицо, ведь катушка в кустах была твоя.
- Что-о? Значит, ты...
- Значит, ты оставил катушку, - договорил Алексей. - Ведь ты шел через те кусты. Больше никого там не было.
- Что-о?
- Значит, ты оставил катушку. Но зачем?..
- Как ты смеешь клеветать? - закричал Борис, вскакивая. - Гнусная... глупая клевета! Мне говорить с тобой не о чем! Я все понял! Спасибо, мой друг Алешенька! Спасибо!.. Желаю всяческой удачи!..
И кинулся из палатки; шумно плеснул полог; нависла неприятная, как духота, тишина.
...Теперь он лежал на берегу и вспоминал, как все это было, а везде уже темнело, на волейбольной площадке по-прежнему не стихали стук мяча, крики курсантов:
- Гаси! Есть! Переход подачи!
Потом Алексей не спеша пошел в лагерь; сумрак леса поглотил его. Сырая темнота, сизо клубясь, сгущаясь, плотно собиралась в чаще, лишь белели тропки. Над ними стоял туман, как в узких коридорах; в палатках повсюду зажигались огоньки, звучали голоса во влажном воздухе. Мимо прошел караул - разводящий с часовыми - на дальний пост, к автопарку. Перекликались у палаток дневальные: 'Егоров, где керосин? Почему лампа не заправлена? Его-ро-ов...'
Наступала ночь. Только на волейбольной площадке затянулась игра, и вокруг поляны столпилось много зрителей из всех батарей; в темноте, взлетая над сеткой, мяч едва был виден; Борис играл возле сетки, требуя выкриками пасовки и, собранный, всем телом выгибаясь, ударял с пушечной силой по мячу под восторженное одобрение зрителей:
- Брянцев, дав-вай!
Алексей постоял немного на поляне, подумал: 'Зачем обманывать себя?' и зашагал по тропинке среди деревьев к взводу.
Возле палатки его остановил дневальный:
- Немедленно вызывают к капитану Мельниченко - тебя и Брянцева!
19
В палатке комбата было светло - с яростным гудением горели две лампы, сделанные из стреляных гильз. Когда Алексей вошел, Мельниченко разговаривал с Чернецовым; пунцовый румянец волнения заливал щеки лейтенанта.
- Войдите и садитесь, - разрешил капитан Алексею. - А где Брянцев? Что ж, подождем.
Офицеры стали поочередно читать какую-то бумагу, и Алексей часто ловил на себе спрашивающий взгляд Чернецова; капитан же не посмотрел ни разу, лицо было задумчиво, строго, побелевшие от солнца волосы зачесаны над лбом. Было похоже: до его прихода между офицерами был серьезный разговор, и он прервал его. На столе в армейской рации горели красным накалом лампы. Тихо звучали скрипки. Не заглушая их, беспокойно щелкало, шипело пламя в гильзах. Алексею хотелось курить. Он когда-то слышал эту музыку. Что это Сен-Санс? Мама играла. Садилась за пианино, с улыбкой поворачивая голову к отцу, так что колыхались серьги в ее ушах, спрашивала: 'Что тебе сыграть?' Отец отвечал: 'Сыграй 'Рондо каприччиозо' Сен-Санса. Когда я ловлю с маяков эту музыку, я вспоминаю многое'.
Близко послышались возле палатки быстрые шаги, голос Бориса произнес за пологом:
- Курсант Брянцев просит разрешения войти!
- Да, войдите.
Он был весь потный после игры в волейбол, гимнастерка прилипла к груди, но тщательно заправлена, ремень туго перетягивал талию. Тотчас в палатке разнесся запах одеколона - маленький плоский трофейный пузырек аккуратный Борис всегда носил в кармане. Отчетливо звякнули шпоры.
- Товарищ капитан, разрешите обратиться?
- Пожалуйста.
- Товарищ капитан, по вашему приказанию курсант Брянцев прибыл!
- Садитесь, курсант Брянцев, - ответил капитан, продолжая читать бумагу. - Вот на ящик.
- Слушаюсь.
Рядом с Алексеем стоял пустой снарядный ящик, и Борис непринужденно сел, не обернувшись, будто не заметив Алексея, а капитан из-за листа бумаги посмотрел на обоих, спросил:
- Вы что такой возбужденный, Брянцев?
- Играл в волейбол, товарищ капитан. - Борис улыбнулся. - Люблю эту игру.
- Хорошо, слышал, играете?
- То есть... говорят, что хорошо...
- Да. И стреляете вы неплохо. Я тут просматривал личные дела, Брянцев, у вас очень хорошая фронтовая характеристика. Подписана командиром взвода Сельским. Вашим лейтенантом. Хороший был командир?
- На мой взгляд, очень хороший.
- Понятно. - Капитан сосредоточенно кивнул, положил бумагу на стол, прикрыл ее рукой.
- Вот что, товарищи курсанты, наличие связи проверено во всей батарее. Оказалось: недосчитывается одной катушки именно в вашем взводе (Чернецов дернулся при этих словах). Так кто же из вас потерял катушку во время стрельб - вы, Дмитриев, или вы, Брянцев? - Капитан помедлил. - Понятно, что оба вы катушку потерять не могли.
