Риста пошли в трактир выпить.
Разумеется, Риста объяснил всем, что батюшка в действительности никого не рожал и все это дело никакое не «происшествие».
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. Повесть полицейского Ристы, которую необходимо выслушать из вежливости к представителю власти, хотя по своему содержанию она не имеет никакого отношения к роману
Полицейский, староста и лавочник Йова засиделись до глубокой ночи и все удивлялись и крестились – и случается же с человеком такое, что и в голову не придет.
– Да, всякое бывает, – все твердил полицейский Риста. – Вот я вам расскажу, что однажды случилось со мной.
Лавочник Йова тотчас велел принести еще литр вина, полицейский, взяв пачку табаку у старосты, стал крутить новую цигарку. Староста с Йовой придвинулись ближе, приготовившись слушать. Риста осушил стоявший перед ним стакан, лавочник тотчас налил ему снова, и полицейский начал рассказывать:
– Случилось это в Белграде. Я тогда был карманником и жуликом…
Словно по команде, староста и Йова машинально и одновременно сунули руки в карманы, где у них были кошельки, и, вытаращив глаза, отпрянули от Ристы как ошпаренные.
– Не удивляйтесь и не пугайтесь, – спокойно продолжал Риста. – Зато сейчас я лучший полицейский. У нас, как во всех больших державах, в полицейские берут жуликов и карманников, потому что они, дорогие мои, знают всю подноготную о тех, кто еще не стал полицейскими.
– Это ты верно говоришь, – взволнованно проговорили староста с лавочником и снова доверчиво придвинулись поближе к Ристе.
– Хотел бы я посмотреть, – с какой-то гордостью продолжал Риста, – получился бы хороший полицейский из того, кто никогда не был карманником? Иду я, друг мой, по базару и любую птицу насквозь вижу, знаю, о чем его голова думает, чего рука хочет, куда нога ступит.
– Верно, – согласились совсем уже убежденные староста с лавочником.
– Во всяком деле надо что-то знать. Доктор ведь должен учиться, чтобы стать доктором?
– Да, – ответили в один голос староста с лавочником.
– Судья тоже должен сперва выучиться?
– Должен.
– То-то! А полицейский? Думаешь, готовый полицейский, который все знает, с неба падает. Нет, брат, ему сперва надо побывать в жуликах, потом в карманниках, потом в жандармах послужить ровно столько, сколько полагается служить в армии, чтобы выполнить свой долг перед родиной, а уже только тогда идти в полицейские. Оттого-то, брат, я такой бывалый. Покажи мне еще хоть одного такого опытного полицейского, как я, покажи!
– Нет таких! – сказали староста с лавочником, хотя они, кроме Ристы, ни с одним полицейским в жизни не были знакомы.
Довольный собой и тем, что убедил людей в своей образованности, Риста снова взял кисет старосты и начал крутить себе новую цигарку, хотя прежнюю еще не докурил. Помолчав немного, он вспомнил, что начал рассказывать историю из своего воровского прошлого, и продолжил:
– Случилось это, как я уже вам говорил, в Белграде. Гуляю я как-то по Калемегдану, а был я прилично одет да и сам собою был ничего, не то что сейчас… Гуляю, значит, я, а на улице уже темно, народ разошелся по домам, только на одной скамейке сидят двое, мужчина и женщина. Он красивый такой, а она еще красивее. Просто красавица, и сразу видно, барыня, платье на ней красивое. Я сел на другую скамейку, совсем рядом с ними, но повернулся к ним спиной, чтобы они не догадались, что я подслушиваю. Из их разговора я понял, что они муж и жена и что завтра дневным поездом он уезжает в Ниш по какому-то делу.
«Понимаешь, – говорит он ей, – деньги я оставил в ящике своего стола. Я тебе дам ключ, а сам к вечеру уже буду в Нише. Но я не знаю, когда дело сладится, – в тот же вечер или на следующий день. Как только я закончу, я тебе дам телеграмму: „Высылай деньги“. Ты возьмешь деньги и пошлешь мне их телеграфом».
«Хорошо, – говорит она, – а почему бы тебе не взять деньги с собой?»
«Так надо, – отвечает муж, – это мой план. Я хочу притвориться, что у меня нет денег, а если это не поможет, скажу, что попросил взаймы у твоего отца, который прислал мне, сколько мог, а остальное я вышлю, когда возвращусь в Белград».
Так они поговорили еще, а я навострил уши, потому как речь шла о денежках в ящике, которые не худо было бы положить к себе в карман.
Они встали, и я поодаль пошел за ними, чтобы узнать, где они живут. Так и проводил их до дому. На другой день я отправился на вокзал, чтобы убедиться своими глазами, что господин уехал. А потом навел справки и узнал все, что мне было нужно.
Первым делом я установил, что в доме, где они живут, всего две комнаты, одна выходит на улицу, другая – во двор. Комнаты смежные, но в каждой есть дверь и в коридор. Узнал я еще, что спят хозяева в той комнате, которая выходит на улику, и что детей у них нет. Прислуживает в доме одна девушка, которая к вечеру уходит спать к своей матери. Словом, все как полагается, лучше не бывает.
И еще мне стало известно, что господина, который уехал, зовут Младеном Петровичем, а его жену – Ленкой.
Узнав все это, я сел и составил план, как мне денежки к рукам прибрать. Взламывать дверь или окно, врываться в дом и силой отнимать деньги я не хотел, так как это разбой, а я не был разбойником и не собирался им быть. Я хотел заполучить деньги красиво.
Я раздобыл старую телеграмму, взял резинку и стер то, что было написано на ней, а потом сел и написал: «Ленке Петрович, Белград. Как только получишь эту телеграмму, хотя бы ночью, высылай деньги. Младен».
