комнатушке, где все живо напоминало молодость, к господину Симе вернулось прекрасное настроение. И скатерть на столе, и тахта в углу, и картина на стене, и кровать, опрятно застланная кружевным покрывалом, и новая племянница, представившаяся ему, все, все напомнило ему прежние прекрасные деньки, лицо его засияло, а рот раскрылся, как у ребенка, видящего во сне гору пирожных.
Отдав дань воспоминаниям, он вернулся к современности и сообщил госпоже Маре, зачем пришел. Он уговаривал ее временно, самое большее месяц-два, пока не образуется общество призрения подкидышей, присмотреть за бедным сироткой, а ей за это хорошо заплатят.
Госпожа Мара сперва отказывалась, говоря, что держать ребенка негде, что он будет ей мешать, и так далее, и тому подобное. Но своей настойчивостью господин Сима сломил сопротивление, и она согласилась сегодня же вечером взять ребенка.
– А большой он? – спросила госпожа Мара.
– Нет, но здоровый, – ответил господин Сима.
– Мальчик?
– Мальчик.
– Как его зовут?
Господин Сима смутился. Ему только сейчас пришло в голову, что этого обстоятельства он не учел. Как зовут ребенка, Эльза в своей записке не написала.
– Он, наверно, не крещен, – неуверенно пробормотал господин Сима.
– В таком случае, господин Сима, – сказала госпожа Мара, – ему нет места в моем доме. Сколько бы вы мне ни заплатили, некрещеное существо я держать не желаю. Окрестите, а потом приносите. Вот и все, что я могу для вас сделать.
– Ладно, мы крестим его, но на это же надо много времени.
– Какого времени! Отнесите его завтра к утрене и крестите. Не собираетесь же вы устраивать торжества по этому поводу!
– Это конечно, – сказал господин Сима, сообразив, что она права.
Госпожа Мара твердо отстаивала свои христианские взгляды, и господин Сима отправился домой понуро. Перед ним встала новая проблема – крещение ребенка.
Дома он застал Неделько на канапе в комнате для музыкальных занятий, а вокруг него целое сборище. К великому удивлению господина Симы, женщины обсуждали то же самое.
– Послушай, Сима, мы не знаем, как зовут этого ребенка, – сказала ему госпожа Босилька.
– Как эта идея пришла тебе в голову? – удивился господин Сима, уверовавший в способность своей жены рожать идеи вместо детей.
Но господин Сима ошибся – на этот раз идею родила теща. Собственно, никакой идеи она не рожала, а просто задала вопрос: «Как зовут ребенка?»
– Ты не знаешь, зять, ребенок крещен? – спросила она.
– Крещен? Не знаю, в записке его имя не указано.
Хотя записку писал учитель музыки под диктовку господина Симы, все же господин Сима сказал правду, так как в письме, которое Эльза написала госпоже Босильке, об имени тоже ничего не говорилось. Эльза забыла спросить о такой незначительной подробности свою мать, мастерицу Юлиану. Впрочем, для Эльзы главным было не имя, а ребенок.
– Ребенку, наверно, месяцев шесть, видишь, какой он большой. Должно быть, крещеный, – предположила госпожа Босилька.
– Возможно, но уверенности в этом нет. В письме… то есть в записке его матери об имени ничего не сказано.
То обстоятельство, что в его доме зашел разговор о том же самом, о чем он думал по дороге, дало ему возможность без всякой особой подготовки приступить к решению проблемы.
– Бедная женщина, у которой я сейчас был, – сказал господин Сима, – оказалась такой порядочной и набожной, что наотрез отказалась взять в дом некрещеное существо. Она предложила крестить его завтра утром, а потом принести ей.
– А до завтра? – спросила госпожа Босилька.
– Что делать до завтра, не знаю, – опечалился господин Сима.
– Здесь ему спать нельзя, – упорствовала госпожа Босилька. – Раз бог не в состоянии дать мне собственного ребенка, я не хочу спать и с чужим.
Господин Сима почувствовал в словах госпожи Босильки упрек, уязвивший его, но, глядя на Неделько – это очевидное опровержение клеветы, он успокоился.
– Хорошо, – сказал господин Сима после длительного раздумья. – А что, если попросить учителя музыки взять ребенка на эту ночь к себе?
– Еще что! – защищая учителя музыки, возразила свояченица. – Во-первых, это может скомпрометировать молодого человека, а во-вторых, он по ночам сочиняет музыку, и вдруг ребенок заплачет в минуту творческого вдохновения. Нет, это не подходит ни в коем случае!
– Не знаю, как быть! – вновь опечалился господин Сима.
– Знаешь что, зять, – вмешалась теща, – помогу-ка я вам. Возьму на одну ночь ребенка к себе.
Господин Сима просиял. Впервые в жизни теща показалась ему женщиной возвышенной и благородной, и он в порыве благодарности поцеловал ей руку. Но при этом он испытывал злорадное чувство: какова ирония судьбы – подбросить теще в постель своего внебрачного ребенка! Лучшей мести нельзя и
