поблагодарила конюха и отпустила, а сама поднялась в кабинет к герцогу, но он уже ушел. Александра в нерешительности вышла в коридор и вдруг услышала его голос в холле Затем послышался звук хлопнувшей двери.
Ушел ли с ним Клифтон? Она спустилась вниз, огляделась по сторонам... и встретилась взглядом с маркизом.
Александра неопределенно улыбнулась ему и поспешно ушла, молясь, чтобы он побыстрее отправился спать. Через два часа придет Трентон.
Однако маркиз последовал за ней на кухню.
– Милорд, что я могу для вас сделать?
Александра была немало удивлена тем, что он вошел в часть дома, отведенную для слуг. Сев за стол, маркиз спросил:
– Почему ты избегаешь меня? Другие служанки отдали бы все, чтобы поменяться с тобой местами.
Апександра села напротив и принялась за шитье. Она не походила на других служанок. Ей было плевать на деньги маркиза и его положение в обществе. Она уже влюблена. При этой мысли Атександра чуть не вскрикнула. Да, она любила Натаниэля Кента, этого она не могла отрицать.
– Милорд, мы не подходим друг другу, – сказала она в конце концов. – Вы сами упомянули о разнице в положении. Одного этого уже достаточно.
– Я готов закрыть глаза на подобную ерунду. Это имеет значение только при выборе жены.
– А я хочу быть именно женой. – Александра отложила недоделанный фартук в сторону.
– К любовнице всегда относятся лучше, чем к жене, – уговаривал ее маркиз. – Если я тебя не интересую, почему тогда ты пришла сюда?
– Я говорила вам, мне нужна была работа. В отличие от маркизов я должна сама зарабатывать себе на жизнь.
– Ты могла работать в любом друтом месте.
– Меня не брали в ателье. Кроме того, я уже была знакома с вами и надеялась, что леди Анна даст мне возможность отработать стоимость платья. Сколько раз еще мне придется повторять это?
– А как же сережки?
– Я пыталась вернуть их вам, милорд, но вы отказались. Что мне оставалось делать?
– Ты ждешь от меня слов любви? Только они смягчат твое праведное сердце?
Александру неприятно задел сарказм в его голосе.
– Извините меня, милорд. Подарки не могут купить чувства. Сейчас, если вы извините, я пойду спать.
Она хотела пройти мимо маркиза, но он загородил дорогу к лестнице. Схватив Александру, он попытался поцеловать ее, но она резко дернулась, и его губы лишь скользнули по ее щеке.
– Милорд, что вы делаете? – Она вырвалась из его объятий.
– Называй меня Джейком. Я хочу слышать свое имя из твоих уст. Я хочу убедить тебя.
– Убедить меня в чем?
– Что ты хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя.
Александра не смогла удержаться от смеха.
– У меня нет никаких чувств к вам, милорд, и никогда не было.
Выражение его лица напугало Александру, заставив пожалеть о поспешно сказанных словах.
– Наступит время, когда ты будешь умолять хоть о крупице моего внимания, – прорычал маркиз и вдруг ударил ее по лицу.
Александра отшатнулась, пораженная его жестокостью:
– Милорд, я не хотела обидеть вас.
Она попыталась положить руку ему на плечо, но он шагнул в сторону, и она отпрянула.
Кинув на Александру хмурый взгляд, маркиз ушел.
Александра потянулась к нему, ее рука взъерошила его волосы. Он схватил ее в объятия и прижал к себе. Ее руки обвили его шею, она чуть приоткрыла губы, ожидая его поцелуя. Натаниэль наклонил голову, но в тот момент, когда он был готов прижаться к ее губам... вздохи Александры превратились в тяжелое дыхание лежащего рядом человека, и он почувствовал под собой жесткий матрас.
Натаниэль поежился. Придя в себя ото сна, он наконец вернулся к реальности. Он делил узкую койку с другим человеком на борту скрипучего корабля-лазарета – одного из кораблей, который предназначался для тех, кто уже не в состоянии был работать, куда отправляли умирающих людей, откуда они редко возвращались. И все же здесь было чуть полегче. Никаких цепей, да и еда, хоть и та же похлебка, была чуть гуще варева, которым его кормили на «Ретрибьюшн». Правда, врачи совсем не испытывали сочувствия к больным, возможно, слишком утомленные их огромным количеством. Тем не менее равнодушие в его положении лучше, чем ненависть. По крайней мере они не походили на Сэмпсона, а именно благодаря ему Натаниэль провел в карцере столько времени, сколько там не проводил ни один заключенный. Перед этим его выпороли, и началось воспаление. В конце концов благодаря вмешательству священника его перевели на госпитальный корабль.
С тех пор он и лежал на этой койке, вдыхая затхлый воздух, наполненный испарениями его собственного тела и тел других больных, которых ни разу не мыли. Натаниэль отчаялся так, что отдал бы свою последнюю порцию еды за глоток свежего воздуха.
Зажмурившись, Натаниэль попытался уснуть, чтобы вернуться к своим мечтам об Александре, но безуспешно. Тогда он начал еще раз проговаривать про себя ее письмо.
Почта приходила к заключенным крайне редко и подвергалась строжайшей цензуре, при которой вымарывалось все что угодно, так что Натаниэль смог прочитать только несколько строк:
«...живу на Беркли-стрит с твоим любимым отцом... нашла тебя, как мы с Трентоном и планировали, и делаю все, что могу... скоро приедет Трентон... держись...
Александра».
Натаниэль застонал. Александра живет рядом с его отцом и сводным братом, а это так же опасно, как войти в клетку со львами. И все же она нашла его, и он был бесконечно рад, что кто-то знает о его местопребывании. Это единственное, что давало ему силы держаться.
Натаниэль вздохнул и перевернулся на бок. Одежда была влажной от пота, спина сильно болела, от постоянного голода сводило желудок. Сон давал ему возможность хоть ненадолго забыться, тем не менее он не мог заснуть. Болезнь и лихорадка притупили его чувства, но где-то краем сознания он ощущал приближение опасности – об этом говорили какие-то странные шорохи, перешептывание неподалеку, тени движущихся людей.
Внезапно почти над его головой раздался голос Сэмпсона:
– Осторожней, идиоты.
Через мгновение на него навалились три человека. У одного в руках был черный мешок, другой нес толстую веревку, а третий – нож: Натаниэль заметил отражение лунного света на лезвии за долю секунды до того, как кто-то набросил на него мешок. Острый укол в спину подтвердил его догадки.
– Не шевелись. Будешь бороться – умрешь, – предупредил Сэмпсон.
– Разве не этого вы добиваетесь? – спросил Натаниэль, однако не стал сопротивляться.
– Поднимайся и иди! – раздался приказ.
Они силой подняли его с постели и поведи наверх. На палубе было ветрено и прохладно, и Натаниэль представил себе, как над водой стелется туман. Он споткнулся, чуть не упал и тут услышал знакомый голос:
– Что случилось?
Это был преподобный Хартман.
– Отец, не поздновато ли для визитов? – осведомился Сэмпсон.
Натаниэль опять чуть было не упал, когда клерк толкнул его назад, за спины остальных, но он знал, что слишком выделяется своим ростом, чтобы остаться незамеченным. Сэмпсон, очевидно, рассчитывал на мягкий характер священника и, что более важно, на его страх.
Представители церкви пользовались уважением и имели большую власть на тюремных кораблях, занимая второе по рангу положение после главного надзирателя, но только не на «Ретрибьюшн». Здесь преподобному Хартману разрешалось спасать души, если только он этим не мешал Сэмпсону.
– Здесь есть умирающий, а я обещал посидеть с ним, – объяснил священник.
– Как редко встретишь человека, который так серьезно относится к своей работе, – с издевкой прогнусавил Сэмпсон.
– Однако вы похожи в этом на меня. Я смотрю, вы тоже решили позаботиться об одном из заключенных.
– Занимайся своими делами, – рявкнул Сэмпсон. – Пусть все остается как есть – для твоего же блага.
Натаниэль услышал звук удаляющихся шагов.
«Он мне не поможет», – в отчаянии подумал он.
Укол ножом в спину заставил его двинуться вперед, пока он не наткнулся на борт. Кто-то схватил его поперек туловища и, тяжело дыша, начал спускаться по трапу вниз. Через несколько минут он, однако, разжал пальцы, и Натаниэль упал в лодку. Он вскрикнул от боли, а клерк принялся осыпать ругательствами своего сообщника.
– Ты хочешь, чтобы нас схватили, идиот?
– Тяжелый, мерзавец, – проворчал, видимо, тот, кто его тащил.
Натаниэль с трудом сел.
– Сколько у нас времени? – спросил еще кто-то.
– До полуночи. Давайте быстрее убираться отсюда, пока врачи не подняли шум.
Наконец все расселись в лодке, и она поплыла. Натаниэль гадал, что происходит. По голосам он узнал в одном из похитителей Сэмпсона, а во втором – охранника, который лупил его в тот день, когда пришла Александра, а вот третий голос был ему незнаком.
Их было трое, а он еле шевелился от слабости.
Лодка ударилась о берег. Натаниэля вытащили и поставили на ноги. Он пытался увидеть что-нибудь сквозь мешковину, но ночь была слишком темной, и ему оставалось лишь беспомощно идти за своими похитителями.
В конце концов Сэмпсон и его сообщники остановились, раздался звук поворачиваемого в замке ключа. Натаниэлю показалось, что они находятся около здания, где заключенные днем щипали паклю.
Его подозрения подтвердились внутри, так как этот запах нельзя было спутать ни с чем, а он провел здесь достаточно времени, чтобы его запомнить.
– Закройте дверь. – Голос Сэмпсона эхом отозвался в прохладной сырой комнате. – Теперь будем ждать.
Кто-то зажег свечу.
– Кого мы ждем? – Охранник, которого, как вспомнил Натаниэль, звали Джеймс, задал
