– Что с ним было дальше?
– Он умудрился повеситься, трус. Ушел, не сказав ни слова. – Вон нервно перекладывал бумаги с места на место. – Я предполагал, что Брантли вовлек вас.
Ром быстро кивнул:
– Я дал обещание его брату перед смертью.
– А мы думали, вы состоите в обществе. Не так давно ваше присутствие было замечено на вечеринке в Воксхолл-Гарденз.
Ром снова кивнул.
– У вас и там были свои люди?
– Один, они быстро раскусили его. – Он заскрипел зубами. – И убили, мерзавцы ...
– Мне очень жаль.
Вон коротко поклонился.
– Когда вы покидали Воксхолл, то были без маски. Поэтому мы узнали вас.
– И подумали, что я один из них? Хотя я сделал бы то же самое, будь я на вашем месте. – Ром положил шпагу на стол.
– Ваше имя и слухи о пропавшем письме были для нас единственной зацепкой.
– Пропавшая записка?
– Я уже упомянул вечеринку. Я удивлен, что вы не слышали об этом. Ну да, записка или письмо. Называйте как хотите ... Оно пропало примерно год назад. Триада с ума сходила, желая найти его. Это было доказательством их злодеяний, вы понимаете? Доказательством того, что, общество существует. Они готовы пойти на что угодно, лишь бы найти это письмо.
У Рома перехватило дыхание.
– На этом листе был символ общества?
– Да, тот же самый, что и на кольцах, которые они носят. Очевидно, это был определенный сигнал. Когда кто-то получал такое письмо по почте, он должен был прибыть на заранее оговоренное место для дуэли.
«Анна!» Их неожиданная встреча у дома Лавинии, записка, упавшая из ее рук на каменные ступени. Все это мгновенно всплыло в его памяти. Ничтожный обрывок бумаги таит в себе смертельный риск для Анны, ее жизнь в опасности. А она и не подозревает об этом.
Вон пристально изучал его, сосредоточенно сдвинув брови.
– Деверо? Что с вами?
– Все отлично.
Роман взглянул Вону в глаза. Он обожал этого человека всю свою сознательную жизнь, пока не заподозрил, что тот принадлежит к злополучному обществу. И даже теперь, когда доказательства его непричастности лежали перед ним, он сомневался. Не было ли это дипломатической уловкой? Что, если он чужой? Что, если эта хитрая лиса хочет сбить Рома со следа, притворством и правдоподобными деталями, доказывая свою лояльность?
Не совершил ли он ошибку, открывшись Вону, и, возможно, тем самым затянул петлю на шее Анны? Ее жизнь была для него дороже собственной, и он не имел права теряться в догадках.
– Я вижу в ваших глазах недоверие, – заметил Вон. – Послушайте, Деверо, мы могли бы объединить наши усилия, если хотим покончить с этим обществом.
Время бежало.
– Я знаю, у кого это письмо.
Лицо Вона оживилось.
– У кого?
– Я думаю, оно в Хаверфорд-Парке. – Ром прошел через комнату, подобрал с пола свой пистолет и засунул его в карман.
– Стойте! Куда вы? Вы не можете вот так уйти! – Вон выбежал из-за стола. – Черт побери, Деверо, мы не закончили наш разговор!
– Я закончил. – Роман направился к двери. – Я сообщу, если мне понадобится ваша помощь, Вон.
– Черт, Деверо! Вернитесь! Я помогу вам!
Но Ром, не отвечая, уже вышел из кабинета и закрыл за собой дверь.
– Я жалею, что мама не поехала с нами, – сказала Лавиния, сидя рядом со своим мужем, Анной и Генриеттой в гостиной Хаверфорда.
Эмберли ласково похлопал жену по руке, маленький бриллиант сверкнул на его мизинце.
– Ты же знаешь, дорогая, что твоя матушка не любит выходить в общество.
– Она не то чтобы не любит, – возразила Лавиния, – просто она испытывала такое унижение из-за того, произошло в семье, что это неудивительно. Но когда она узнала, что Феллхоперы тоже приглашены, она передумала.
Все повернулись к брату и сестре Феллхопер, которые сидели вместе с адмиралом и Хаверфордом за карточным столом и играли в вист.
