проходах в ожидании свободных мест. Самый старший из моих дядюшек – владелец единственного на Якусиме зала патинко – рассказывал, что в новых залах специально настраивают несколько автоматов, чтобы те были щедрее на выигрыши: это повышает популярность заведения. Трутни мужского и женского пола сидят рядами, загипнотизированные стуком и сверканием падающих каскадами серебряных шариков. Интересно, сколько младенцев сейчас поджариваются в недрах подземного гаража «Ксанаду». Во второй раз обхожу зал в поисках входа в служебное помещение. Время поджимает. Вижу девушку в униформе «Плутона»:
– Эй! Как пройти в папашин офис?
– В чей офис, простите?
– Бросаю на нее сердитый взгляд:
– Управляющего!
– О, господина Одзаки?
– Я дико вращаю глазами:
– Чей же еще?
Она ведет меня за справочную стойку и набирает код на двери с цифровым замком.
– Вверх по этой лестнице, пожалуйста. Я бы сама вас проводила, но мне нельзя уходить из зала.
На это я и рассчитывал. Закрываю за собой дверь. Срабатывает пружинный механизм, и замок запирается. Крутая лестница ведет к единственной двери. Тишина, как под водой. Поднимаюсь по лестнице и чуть не падаю, увидев на верхней ступеньке Кожаный пиджак.
– Э-э, привет,– говорю я.
Кожаный пиджак смотрит на меня и жует жвачку. На сгибе руки у него лежит пистолет. Это первый настоящий пистолет, что мне довелось увидеть. Я указываю на дверь:
– Можно войти?
Продолжая жевать, Кожаный пиджак едва заметно кивает головой. Я дважды стучу и открываю дверь.
Я открываю дверь – человек летит через комнату и пробивает зеркало на противоположной стене. Зеркало с грохотом разбивается – человек исчезает из виду – он упал вниз, прямо в забитый трутнями зал. Место действия сотрясается. Застываю с открытым ртом – неужели это моих рук дело? В кабинет хлынул грохот патинко. Из-за письменного стола на меня смотрит Морино, палец на губе, другая рука приставлена к уху. Я успел заметить лишь трех трубачей – вот кто был автором этого броска – и Маму-сан с вязаньем, пока внизу происходила цепная реакция. Всеобщий беспорядок, визг, крики. Морино опускает локти на стол. По его лицу разливается удовлетворение. Из рамы вываливается еще один кусок зеркала. Кожаный пиджак снаружи закрывает за мной дверь. Начинается стихийное бегство, и шквал криков идет на убыль. Ящерица с Франкенштейном выглядывают из проема, чтобы оценить нанесенный ущерб. В уголках глаз Морино прячется улыбка.
– Отличное совпадение, Миякэ. Ты стал свидетелем того, как я объявляю войну. Садись.
Мой голос дрожит:
– Этот человек…
– Какой человек?
– Человек, которого они выкинули из окна.
– Морино изучает деревянную коробочку.
– Одзаки? И что?
– Ему, наверное, понадобится…-я сглатываю,-«скорая»?
Морино раскрывает коробочку. В ней сигары.
– Полагаю, что так.
– А вы не собираетесь ее вызвать?
– Великолепно! «Монте-Кристо». Вызвать «скорую»? Если Одзаки хотел, чтобы ему вызывали «скорую», он должен был подумать о последствиях, прежде чем мочиться на туфли Риютаро Морино.
– Сюда приедет полиция.
Морино водит сигарой у себя под носом.
– Полицейские? – Франкенштейн смотрит, как людской шквал вырывается из патинко «Плутон» наружу.– Полицейские живут в твоем мире. В нашем мире мы сами себе полиция.
Он кивает Ящерице, и они уходят. Меня все еще мутит. Позвякивают спицы Мамы-сан. Трубачи взяли паузу.
Морино наконец разворачивает сигару.
– Что ты понимаешь в сигарах? Ничего. Так слушай. Запоминай. Марка «Монте-Кристо» для сигар – то же, что бриллиантовая диадема от «Тиффани». Всем известное совершенство. Все только кубинское – наполнитель, обертка, клеящее вещество. Для такого хрена крысиного, как Одзаки, даже смотреть на «Монте-Кристо» – богохульство. Я приказал тебе сесть.
Я молча повинуюсь.
– Ты здесь, потому что хочешь кое-что узнать. Я прав?
– Да.
