выхода нет, – сообщила Изабел. – На горячей линии «Экстрасенсорный сновидец» работают славные люди, и я, возможно, получу свою прежнюю должность, но, честно говоря, жалованье там не такое, чтобы мы могли вести прежний образ жизни, к которому успели привыкнуть. И нужно подумать о мебели. Если я не стану платить взносы вовремя, рано или поздно к нам явится представитель магазина и заберет ее.
Сфинкс доел все до последней крошки, бесшумно направился к тому месту, где сидела Изабел, и, тяжело прыгнув ей на колени, замурлыкал. Урчание громкой песней разнеслось по кухне.
Изабел погладила кота, находя странное утешение в его тяжести и тепле. Она вообще любила животных, но не считала себя заядлой кошатницей, и если и подумывала завести себе любимца, то уж скорее собаку.
Сфинкса никто не назвал бы милым и симпатичным, но нельзя было отрицать того факта, что за последний год они стали чем-то вроде коллег. Именно Сфинкс «сообщил» ей о смерти Мартина Белведера.
Изабел проводила ту роковую ночь в своем кабинете, как всегда, когда работала над срочным анализом сновидения одного из анонимных клиентов. Белведер, страдавший бессонницей, тоже обычно задерживался на всю ночь в центре. Около полуночи он заглянул к ней в кабинет поболтать об очередном анализе. Все в ту ночь казалось таким обычным, таким спокойным. Белведер принес с собой баночку с лимонным йогуртом, как делал всегда, навещая ее в это время. Часть он съел за разговором, остальное захватил с собой, когда вернулся в кабинет.
Изабел успела задремать, но часов около двух ее разбудил какой-то странный звук, прервав тревожный сон, полный символов крови и смерти, вроде одного из тех, что она анализировала для Клиентов № 1 и № 2.
Все еще не придя в себя, она открыла дверь и увидела возбужденно бегавшего по коридору Сфинкса. Его поведение показалось ей таким необычным, что Изабел сразу поняла: что-то неладно. Она взяла в руки кота и понесла в кабинет Белведера, где обнаружила директора полулежащим на столе.
Слишком много они пережили вместе, чтобы отказаться от Сфинкса! Изабел не знала, как относится к ней кот, но ни за что на свете не могла бы отдать его в приют.
– Похоже, придется сделать то, что я поклялась никогда не делать.
Сфинксу не было никакого дела до ее финансового будущего.
– Как, должно быть, приятно быть таким невозмутимым, – пробормотала она.
Сфинкс замурлыкал еще громче.
Изабел потянулась к телефону и медленно, неохотно набрала знакомый номер. Ожидая ответа, она думала о двух анонимных клиентах центра исследования сна «Белведер». Их требования были хаотичны и непредсказуемы. Иногда между запросами проходило по нескольку недель. Интересно, сколько времени им потребуется, чтобы узнать, что она больше не работает в центре. Но больше всего ее занимало, будет ли тосковать Клиент № 2, иначе именуемый Мужчина из снов, когда выяснит, что она исчезла.
Глава 3
– Ты все еще тревожишься за Эллиса? – спросила Бет.
– Да. Лучше ему не становится. Пожалуй, только хуже.
Джек Лоусон откинулся на спинку и положил ноги на старый письменный стол, рассеянно отметив знакомый скрип казенного офисного кресла.
Кресло скрипело с самого начала, хотя и оно, и стол были совсем новенькими тридцать с лишними лет назад, когда ему поручили организовать «Фрей-Солтер инк.», фирму-прикрытие для небольшого сверхсекретного правительственного агентства и его сложнейшей программы исследования снов.
«Фрей-Солтер» находилась в Треугольнике науки, штат Северная Каролина, районе, очень удобно расположенном в центре треугольника, образованного городами Роли, Дарем и Чапел-Хилл. Район служил местом скопления различных фармацевтических компаний и предприятий высокой технологии, поэтому «Фрей-Солтер» было не так-то легко обнаружить среди нагромождения промышленных зданий.
Впрочем, не только кресло со столом были тогда новехонькими. Сам Джек Лоусон был совсем другим. Молодым, энергичным и честолюбивым. И безумно влюбленным в Бет Мэпстоун, женщину, с которой сейчас разговаривал по телефону. За эти тридцать лет многое изменилось. Кресло состарилось, и он тоже. Молодой задор принял несколько циничный оттенок, хотя Джек и сейчас страстно верил в важность своей работы. Только вот честолюбие куда-то ушло. Он построил свою империю, и теперь оставалась одна цель – держаться за свои владения, пока не придет пора передавать программу в хорошие руки, а самому уходить на покой.
И наука за это время тоже сделала огромный шаг вперед. Джек гордился легкостью, с какой приспосабливался к переменам. Модный телефон с наворотами, которым он пользовался сегодня, со специальной программой шифровки и защиты от прослушки отличался от телефона, стоявшего на столе тридцать лет назад, как небо от земли.
Только одно оставалось прежним – его любовь к Бет. Ничто не способно повлиять на это чувство. Бет была его партнером с самого начала. Он до сих пор помнил их первую встречу в тире «Фрей-Солтер», как будто это было вчера. Ее волосы были забраны в шикарный хвост, а джинсы так обтягивали бедра, что он невольно задался вопросом, уж не пользуется ли она по утрам автоматом для упаковки товаров в целлофан, чтобы их натянуть? Бет оказалась куда более метким стрелком, чем Джек, и прежде чем они подошли к мишеням, он уже знал, что влюблен.
– Его зацикленность на том, что Винсент Скаргилл до сих пор жив, превратилась в нечто вроде одержимости, – вздохнул он. – Все началось с несчастного случая в лагере «выживальщиков».[7] Может, это какой-то вид посттравматического синдрома? Черт, да в тот день он едва не погиб!
– Знаю, – тихо выдохнула Бет.
– Как бы там ни было, мне не нравится то, что с ним происходит.
