десятки людей.
По десятибалльной шкале унитарии в фильме Проказников играли примерно на пятерку — адекватно, но тяжеловесно и вряд ли надолго. В августе 1965 года Проказники выбрали объект, гораздо более подходящий для выяснения того, насколько работоспособно их групповое сознание: они решили проверить его на Ангелах Ада
Повивальной бабкой эксперимента выступил «свободный художник», писатель Хантер Томпсон, писавший неформальную историю движения Ангелов — вероятно, самых знаменитых (не считая мафии) головорезов в Америке.
Репутация Ангелов в этот момент была сильно подмочена предыдущим Днем Труда, когда они привели в ужас жителей берегового калифорнийского городка Монтеррея, проносясь по улицам, словно рой немытых шершней. Они олицетворяли собой темные стороны американского духа: типаж здорового, грубого, любящего выпить и поторчать психопата нон-конформиста. Как принято в любом настоящем братстве, Ангелом нельзя было стать, не пройдя особенного ритуального посвящения, включавшего в себя длительное ношение джинсов, предварительно замоченных в моче собратьев.
Единственное, чем Ангелы вот уже точно не были, так это либералами. Задолго до того, как они завоевали уважение традиционалистов, избив антивоенных демонстрантов, они никогда не отказывали себе в удовольствии отдубасить коммунистов. В свое время прошел даже слух, что правительство наберет из Ангелов отдельную военную бригаду, чтобы поправить дела во Вьетнаме. Но дело застопорилось, и Ангелы так и не встали на защиту американского флага за границей. Периодически они развлекались тем, что наезжали на интеллектуальные круги как на экзистенциальное воплощение всего чуждого и заграничного. Согласно Томпсону, летом 1965 года официантки «спиртного» бара внезапно стали свидетелями того, как парочка Ангелов заглянув к ним, уселась обсуждать, как правильно смотреть в хрустальный шар, после чего унеслась по автостраде на скорости 100 миль в час. Томпсон, который считался неформальным летописцем этой криминальной субкультуры, внезапно обнаружил себя в необычной роли социального руководителя: «Почему-то у всех возникло чувство, что я могу ими управлять. Это неправда, хотя иногда я действительно (если это было целесообразно) пытался удерживать их от чрезмерного потребления спиртного и определенных действий. Но в то же время я вовсе не хотел отвечать за их поведение. Их почетное место в списках неблагонадежности настолько очевидно, что стоит им этакой сверкающей вереницей ввалиться в чью-то жизнь, как на них сразу сваливают все мародерства, изнасилования и грабежи в округе».
Томпсон встретился с Кизи в начале августа 1965 года на образовательной телевизионной станции Сан-Франциско. После посещения бара, где они хорошенько выпили, он пригласил Кизи в близлежащий магазин, где продавались мотоциклы, чтобы познакомить его с «объектами исследования». Кизи откликнулся с энтузиазмом и «после нескольких часов еды, питья и символического преломления травки» он предложил главе Ангелов Сан-Франциско приехать в Ла Хонду на уикенд.
В день прибытия над воротами Ла Хонды появился огромный (пять метров на метр) транспарант с дружелюбной надписью:
«Эти чертовы наркоманы, — проворчал какой-то фермер. — Сначала — мариванна, теперь — Ангелы Ада. Иисусе, они просто втаптывают нас в грязь!»
«Битники! — сказал другой. — Чего от них ждать, одно дерьмо». Затем началось обсуждение того, не стоит ли взяться за топорища (топоры продавались здесь же), «подняться всем да и очистить местечко». Но тут кто-то сказал, что ими уже занялась полиция: «Упекут их в тюрьму всех как миленьких!» Так что топоры так и остались на стойке.
Полиция Сан-Матео на четырех автомобилях появилась на дороге, фары их машин разрезали надвигавшиеся сумерки. Каждого вновь прибывшего ждала придирчивая проверка документов — лицензии и регистрации тщательно просматривались в поисках, к чему можно придраться. По крайней мере на одного прибывшего им удалось надеть наручники и отправить в тюрьму. Но в остальном полиция была бессильна вмешаться в сверхъестественное действо, что разворачивалось по ту сторону моста. Это была сцена, которая, как писал Томпсон, «должно быть, терзала их до глубины души. Там все эти люди, наполовину голые, бегали, вопили и танцевали рок-н-ролл. Массивные усилители были укреплены между деревьями, вокруг сверкала иллюминация, освещавшая психоделическое шоу. И, о Боже! Не существовало ни единого подходящего закона, по которому их можно было арестовать». Девушки в облегающих алых одеяниях с длинными пышными волосами двигались в большом «потоке людей, среди которых были профессора, бродяги, адвокаты, студенты, физиологи, хиппи». Кизи был одет в белые одежды жреца-друида. Кэссиди тихо выстукивал ритм в сторонке. Аллен Гинсберг сидел на полу в одной из комнат, играл на цимбалах и пел. У Ангелов не было никаких шансов. С того момента, как они пересекли мост, рычание «Харлеев» было моментально заглушено гремящим из усилителей рок-н-роллом — они попали в кино Проказников. Ни перед кем не заискивающие Проказники встретили Ангелов с той точно рассчитанной грубоватостью, с какой встречали и остальных своих гостей.
Звезда Кена Кизи
Не успели те выключить моторы, как один из Проказников начал петь серенаду в их честь (через динамики), заканчивая каждый куплет припевом —
Байкеры тут же накачались пивом — Проказники запаслись огромным количеством — и ЛСД, который большинство из них заглотило, считая, что это своего рода суперамфетамин. Конечно, это было не совсем так, и уже через час с Ангелами стали происходить странные вещи. Ангел по имени Вольный Фрэнк, например, внезапно обнаружил, что может читать мысли одного из своих братьев Ангелов. Наблюдая за движением рук Гинсберга, который играл на цимбалах, Фрэнк испытывал ощущение, будто попал в волшебную страну Оз. Кто-то сказал: «Этот Гинсберг — тот еще фрукт», но свойственная ранее Фрэнку мощная ненависть к незнакомцам вдруг куда-то испарилась. Подобно Альберту Хоф-манну, испытавшему то же самое за двадцать лет до того, Вольный .Фрэнк чувствовал, что он словно бы заново родился.
«Настоящие Ангелы Ада — это те, кто принял ЛСД и позволил выдернуть ковер из под ног, — позже объяснял он. — Я по-настоящему почувствовал себя Ангелом Ада, только когда принял ЛСД. Не говоря уже о том, что ощутил себя человеком и нашел себя… ЛСД — это лекарство, а не наркотик. Я только хотел бы, чтобы оно попало в добрые руки и использовалось для возрастания Любови в мире, а не Славы или Богатства».
Как сказал Хантер Томпсон: «Вопреки всеобщим ожиданиям Ангелы Ада после приема кислоты стали удивительно миролюбивыми, и многие из них с легкостью смогли признать, что кислота рассеяла множество их старых, обычно рефлекторных реакций. Вообще им обычно свойственна некая угрюмость, готовность подраться, которая часто оборачивалась против окружающих. Но в тот вечер агрессивность как будто бы испарилась: они перестали щетиниться, смотреть вокруг с подозрительностью, как дикие звери, попавшие в ловушку. Это было очень странно, и я все еще не до конца понимаю это». Но в конечном счете Ангелы миновали пик воздействия ЛСД и соскользнули обратно в свое обычное состояние. В октябре они завоевали сердца консервативно настроенных редакторов журналов, избив антивоенных демонстрантов в Беркли. Угрожая повторить это вновь, они требовали, чтобы больше никто не устраивал антивоенных маршей. Кизи, сопровождаемый Алленом Гинсбергом, потратил целый день, пробуя убедить их лидеров, что по логике их роль — помогать антивоенным активистам, а не поддерживать государство. Но Ангелы считали демонстрантов предателями и сторонниками коммунистов, и это их убеждение не могло рассеять никакое количество ЛСД. Встреча закончилась тем, что Гинсбергу удалось заставить всех присутствующих петь буддийские гимны. «Этот чертов Гинсберг собирается нас всех затрахать, — мрачно сообщил Томпсону один
