– Одну минуту, мэм, если позволите. Вы говорили о долге, об обязанностях вашей падчерицы перед своей семьей. Я целиком и полностью согласен с вами. Мне страшно даже подумать о том, чтобы кто-то из членов моей семьи позволил себе такое... ну просто неестественное поведение, подобное тому, что вы мне описали. – Ричард скользнул взглядом по Джеми, которая находилась на грани обморока. – Но ведь вы согласитесь со мной, что у женщины есть еще более высокий долг... я имею в виду долг перед своим мужем?
– О да, конечно, – ответила леди Кэлдервуд, несколько обескураженная таким поворотом. – Джесмина, естественно, должна будет повиноваться мистеру Грейвзу, когда станет его женой. Но...
– Я рад, что наши мнения по этому вопросу совпадают, леди Кэлдервуд. Мне не хотелось бы, чтобы между нами возникли какие-либо недоразумения. Вы говорите, что главнейший долг женщины – это долг перед ее супругом, так? Следовательно, вы согласитесь со мной, что ваша падчерица обязана в первую очередь слушаться меня, поскольку ее супруг – я.
– Что?! – пронзительно вскрикнула леди Кэлдервуд, вскакивая на ноги.
– Чепуха! – взвизгнул Ральф Грейвз. – Этот брак незаконен, она несовершеннолетняя!
Ричард медленно поднялся со своего кресла и встал перед визитерами, загородив Джеми, которая сидела молча, словно окаменев. Он смотрел на них, угрожающе прищурив глаза, а когда заговорил снова, тон его свидетельствовал, что он не потерпит никаких возражений.
– Как моя жена, она находится под защитой моего имени и положения в обществе. Хотел бы, чтобы вы поняли это, сэр. С вашей стороны было бы неразумно продолжать свои домогательства.
Мистер Грейвз открывал и закрывал рот, не в силах вымолвить ни слова. В наступившей внезапно тишине слышалось постукивание его зубов.
Леди Кэлдервуд на несколько мгновений утратила дар речи, грудь ее тяжело вздымалась, лицо стремительно заливалось краской.
– Прошу, присядьте, мэм, – мягко произнес Ричард. – Думаю, вы пожелаете немного отдохнуть, прежде чем отправиться обратно в Кэлдервуд. Я распоряжусь, чтобы подали перекусить.
Он растянул губы в улыбке.
– А сейчас, с вашего позволения, мы с супругой вынуждены вас покинуть. У нас срочное дело, которое, боюсь, не позволит нам проводить вас. Так что давайте попрощаемся сейчас.
Он учтиво поклонился леди Кэлдервуд, небрежно кивнул мистеру Грейвзу, затем пересек комнату и, подойдя к Джеми, взял ее за дрожащую руку и поднял с кресла.
– Пойдемте, моя дорогая, – сказал он, наклонясь к ней с нежной улыбкой, и быстро повел ее к выходу.
Как только дверь за ними закрылась, Джеми вздрогнула и подняла глаза на Ричарда.
– Ничего не говорите, – вполголоса произнес он, многозначительно сжимая ее руку. – Пошли. – Он повел Джеми по лестнице, остановившись лишь на минуту, чтобы отдать распоряжения дворецкому. – Мы будем в библиотеке, – добавил граф. – Прошу ни в коем случае нас не беспокоить.
В библиотеке Ричард усадил Джеми поудобнее и протянул ей бокал бренди. Джеми замотала головой.
– О нет, милорд, пожалуйста!
– Выпейте, – строго проговорил он. – Вам станет легче, вот увидите. За последние дни вам пришлось столько перенести, по большей части из-за меня. Ну пожалуйста, ради меня, Джеми. – Ричард улыбнулся своей самой обольстительной улыбкой, которая растопила немало сердец, и был вознагражден – Джеми нерешительно поднесла бокал ко рту. – Прежде всего, – заговорил он, – скажите, как мне вас называть. По правде говоря, «Джеми» напоминает неуклюжего мальчика-садовника.
Выпитое бренди уже успело подействовать – Джеми стало тепло и хорошо. К тому же граф был так весел и вел себя столь непринужденно, что былая скованность покинула ее окончательно.
– Мое полное имя, как вы, наверное, помните, Джесмина. Кажется, так назвал меня отец. Мне это имя никогда не нравилось, и моей маме тоже. Она-то и стала называть меня Джеми. Так что это и есть мое имя, ничего не поделаешь.
– Ваша мама...
– Она умерла, когда мне было шесть лет.
– Мне очень жаль. Должно быть, вам было тяжело, особенно когда ваш отец женился... – Ричард не договорил, хотя по интонации было понятно, что он хотел сказать: «... на этой женщине». Неожиданно он рассмеялся. – Ну ладно, Джеми так Джеми, если уж вы того хотите. В конце концов я скоро привыкну, что Джеми – это очаровательная леди, а вовсе не туповатый подручный садовника. Итак, завтра...
Восторг, который переполнял душу Джеми, наконец вырвался наружу потоком слов:
– А завтра мне исполнится двадцать один год! Я не нахожу слов, чтобы выразить свою благодарность вам, милорд, за то, что вы для меня сделали. Вы просто спасли меня! Боюсь, я никогда не смогу отблагодарить вас по достоинству. Мне остается лишь молить Бога, чтобы ваша репутация не слишком пострадала из-за меня! Вы показали себя истинным рыцарем!
– Рыцарство здесь совершенно ни при чем, Джеми, – возразил его светлость, глядя куда-то в сторону. – Просто это был единственный выход и для вас, и для меня. Признаюсь, я не предполагал, что вы несовершеннолетняя, но, слава богу, завтра это препятствие исчезнет. Я получу специальное разрешение, и тогда...
– Но это невозможно! – воскликнула Джеми.
– Ну что за недоверие, – протянул Ричард. – Вполне возможно. Граф, пусть даже он стал таковым недавно, пользуется, да будет вам известно, определенным влиянием.
– Ну, я хотела сказать... Неужели вы в самом деле собираетесь это сделать?
