Обед, приготовленный по приказу леди Кэл-дервуд, если и не особо изысканный по меркам высшего света, все же разительно отличался от того, что ели в Кэлдервуд-холле каждый день. Когда подали первое, хозяйка с лучезарной улыбкой обратилась к гостю:
– Попробуйте крабы в масле, кузен. Нынче их нелегко достать, но я вспомнила, что вы их любите.
Грейвз «попробовал», да так, что хозяину и его дочери почти ничего не осталось. Но Джеми об этом не жалела. Совсем ни к чему набивать желудок непривычной едой, а то жди неприятностей в самый неподходящий момент. Поэтому она съела лишь несколько ложек супа и кусочек жареной рыбы с овощами, отказавшись от бифштекса. Если кузен Ральф следит за ней, то наверняка останется доволен ее умеренностью в еде. Такая жена не потребует больших расходов.
На десерт подали, среди прочего, рейнский крем, очередное любимое блюдо кузена Ральфа. Джеми же не могла оторвать глаз от сияющих апельсинов, возвышавшихся горкой на блюде, устланном зелеными листьями. Уже много лет она не видела их, и при взгляде на фрукты ее рот наполнился слюной.
Слуга хотел было предложить блюдо с апельсинами Джеми, но был остановлен леди Кэлдервуд.
– Пусть стоит тут, – резко проговорила она и, пока слуга ставил блюдо перед ней, повернулась к гостю. – Сэр Джон зимой не ест апельсины, говорит, они перебивают вкус вина.
Грейвз бросил внимательный взгляд на хозяина, который допивал уже третью бутылку, и с довольной улыбкой взял самый красивый апельсин.
Джеми посмотрела на него через стол, чувствуя, как все внутри скручивается в пружину. Она опустила глаза и принялась чистить яблоко.
Все перебрались в гостиную. Леди Кэлдервуд быстро подошла к камину и дернула шпур звонка. Появившемуся дворецкому она приказала подать чай. Чувство великого облегчения охватило Джеми. Скоро все кончится!
Минут через пятнадцать леди Кэлдервуд встала и озабоченно посмотрела на своего супруга, который дремал в кресле.
– Прошу извинить, кузен, но нам пора на отдых. Я уверена, вы согласитесь, что разумнее отходить ко сну рано, особенно зимой, ведь свечи в последнее время ужасно дороги.
– Ах, как вы правы, кузина, – сказал Грейвз, вставая и поднося к губам руку леди Кэлдервуд. – Очень тонко подмечено. Именно так и заведено в моем доме, особенно для слуг. Им дай волю, так они десятки свечей сожгут. Требуется глаз да глаз. Я уверен, вы со мной согласны, – добавил гость, выпуская руку хозяйки и поворачиваясь к Джеми.
Он схватил ее руку потными ладонями.
– Покойной ночи, моя дорогая Джесмина.
Приятных снов. Завтра увидимся, как договорились. После завтрака, хорошо?
Он поднес ее руку к губам.
Джеми еле удержалась, чтобы не вырваться. От прикосновения мокрых губ ее пробрала дрожь. Господи, какой противный! Грейвз поднял голову и заглянул ей в глаза, как будто что-то почувствовал.
Джеми судорожно придумывала, как его успокоить. Она держится, но тело само ее выдает! Девушка робко улыбнулась. Пусть думает, что она дрожит от волнения, ведь не каждый день ей делают предложение.
– Значит, до завтра, моя дорогая, – сказал он, выпуская наконец ее руку.
Лишь оказавшись в своей комнате, Джеми вытерла руку подолом белого муслинового платья. Мыться уже некогда. Надо готовиться к побегу.
Сборы были недолги и просты. Прежде всего Джеми достала свои сбережения, до смешного скудные, вытащила из шкафа кое-что из белья и необходимых вещей и спрятала все это под кроватью. Затем она скинула опостылевшее платье и нижнюю юбку и, не снимая белья, надела ночную рубашку. После этого легла в постель, погасила свечу и замерла, натянув одеяло до подбородка.
Оставалось только ждать.
Это оказалось тяжелее всего. В темноте снова подступил страх. Джеми закрыла глаза и попыталась сосредоточиться на простых, приятных вещах. Перед ее глазами предстал чудесный сад...
Прошло, наверное, несколько часов, прежде чем дом затих. Джеми повернулась к окну. Взошла луна и залила все вокруг серебряным светом. Джеми молча произнесла благодарственную молитву древней богине-девственнице за помощь. Наверное, это знак того, что ее план увенчается успехом.
Она потихоньку поднялась и подошла к двери, остановилась, прислушиваясь. Везде тихо. Она осторожно приоткрыла дверь и выглянула в коридор. Никого.
Не зажигая свечи, Джеми на ощупь спустилась вниз и вошла в комнату своего сводного брата Эдмунда.
Не прошло и десяти минут, как она вернулась обратно с добычей. Спрятанные вещи были вытащены из-под кровати и связаны в узел. Ночная рубашка полетела на постель. Надев одежду Эдмунда и завернувшись в его плащ, Джеми спустилась на первый этаж, вышла из дома через заднюю дверь и направилась к конюшне.
Кобыла приветствовала хозяйку тихим ржанием и послушно дала вывести себя во двор.
– Моя хорошая, – прошептала Джеми, гладя ее бархатистую морду, когда они остановились у стены. – Я надеюсь, мы с тобой не заблудимся, хотя давно там не были. – Не медля больше ни минуты, Джеми поставила ногу на выступ в стене и села на лошадь. Узел с вещами она привязала к талии длинным шнурком. Старый плащ Эдмунда укрыл девушку вместе с узлом. Кроме того, так было не видно, что лошадь не оседлана.
Легко держась за черную гриву Кары, Джеми выехала из усадьбы. Она не торопилась: вся ночь была впереди, а проехать требовалось всего миль пять. К тому же она боялась, как бы ее любимая старая кобыла не споткнулась в темноте.
