два месяца вперед.
Седоволосая бухгалтер подняла глаза.
— И вы собираетесь позволить ему уволиться?
— Как я могу его остановить? — процедила Кейт, впивалаясь ногтями в ладони.
— Не знаю. Думала, может, у вас возникнет идея?
— У меня есть одна идея.
— Какая именно?
— Не мешало бы нам поставить здесь компьютер. Эти книги также устарели, как…
— Как я? — иронически докончила Марджори.
— Я не это хотела сказать.
— Ресторан подключен к компьютеру, — заверила Марджори, пожалев девушку. — Заказы на продукты, резервирование столиков — словом, все. Неужели не заметили?
— Конечно, заметила, — устало пробормотала Кейт, чувствуя себя совершенно измотанной, хотя пробыла здесь всего полчаса. — Я имела в виду бухгалтерские книги, которыми вы пользуетесь. Почему эта информация не занесена в компьютер?
— Занесена. Просто ваш отец любил отслеживать все, пользуясь теми же методами, что и всегда. Поэтому я переношу кое-какую информацию из компьютера в книги.
Она терпеливо ждала, что скажет Кейт, но та молчала. Мард жори снова взялась за калькулятор.
— Кейт, — мимоходом бросила она, — мне кажется, вы не созданы для этого бизнеса. Вам нужно подумать о продаже ресторана.
Раненная в самое сердце, Кейт снова промолчала и вышла окончательно потеряв веру в себя. Несколько месяцев назад, до появления Митчела Уайатта, она была настолько уверена в своих силах, что легко смогла бы справиться с Лу-касом, Фрэнком и Марджори. Но не теперь. Теперь она не только потеряла веру в себя. Хуже то, что и окружающие тоже в нее не верили.
Благодаря Митчелу и беременности она превратилась в измученную массу обнаженных эмоций. Настроение менялось каждую секунду, но чаще всего ей хотелось плакать. Беда в том, что она не могла спокойно подумать о ребенке, которого носила, без того, чтобы не вспомнить, какой была доверчивой дурой, поддавшись чарам его отца. Все это время она пыталась почувствовать нечто вроде родственной связи с малышом. Но этого так и не случилось, и она начинала бояться, что ненависть к Митчелу помешает ей полюбить ребенка.
Кейт села за отцовский стол и попыталась смириться с тем очевидным фактом, что дела пойдут еще хуже. Если, конечно, она не найдет какой-то выход из положения и не смирится с тем, что сделал Митчел. Как только это у нее получится, она сможет оставить позади все обиды и горести и смело смотреть в будущее.
Но для того чтобы простить и забыть, она сначала должна понять ход его мыслей. Понять, почему случившееся с ним в детстве сделало его таким мстительным и жестоким.
Кейт подперла рукой подбородок, размышляя, как бы поучить необходимые ответы.
Ни Кэролайн, ни Сесил Уайатт не захотят говорить с ней за его спиной. Мэтью Фаррел и Мередит Бэнкрофт знали Митчела, но Мередит стала свидетельницей их ссоры на благотворительном вечере. А потом смотрела сквозь Кейт, словно той вообще не существовало. Правда, Эван еще на Ангилье рассказал о детстве Митчела немало того, что привело Кейт в ужас, но вряд ли Эван захочет видеть ее теперь…
И тут Кейт мысленно увидела, как Грей Эллиот снимает какие-то папки с высокой стопки на столе и несет к журналь-ному столику, где сидели она и Холли. В этих папках лежали фотографии… но, кроме них, на столе было еще много всего…Внезапно ощутив новый прилив сил и оптимизма, она по тянулась к телефонному справочнику.
Пришлось довольно долго ждать, прежде чем Грей Эллиот поднял трубку.
— Мисс Донован? — переспросил он деловито, но с некоторым любопытством. — Секретарь сказал, что вы хотите поговорить со мной по неотложному делу.
— Да, — решительно ответила Кейт, — но только лично.
— Но у меня полно…
— Я отниму у вас всего несколько минут. Это срочно и… очень важно.
Грей поколебался, и Кейт почти видела, какой смотрит на календарь.
— Не сможете приехать завтра, в четверть первого? Поговорим, я еще успею на ленч.
— Конечно, смогу, — обрадовалась Кейт. — Спасибо.
Глава 41
— Мистер Эллиот сейчас примет вас, мисс Донован, — сказала секретарь.
Кейт встала и последовала за ней в кабинет. Вчера она выглядела сущим чучелом, но сегодня уделила всяческое внимание своей внешности, стараясь произвести впечатление элегантной женственности, которое, как она отчаянно надеялась, поможет забыть последнюю неприятную встречу с прокурором штата. Бирюзовый сарафан без рукавов с завышенной талией скрывал набухший живот и выгодно оттенял пестрый геометрический рисунок ее летней полотняной сумки в бирюзовых сиреневых и белых тонах. Длина немного выше колена придавала сарафану определенный стиль, а высокие каблуки босоножек подчеркивали красоту ног. Завидя ее, Грей вежливо поднялся, и судя по его короткой растерянной улыбке, она определенно выглядела лучше, чем во время их последней встречи. Этого крошечного успеха оказалось достаточно, чтобы впервые за несколько месяцев поднять ей настроение.
— Давайте сядем там, мисс Донован, — предложил он, обходя стол и показывая на диван со стульями, где она и Холли сидели раньше.
Кейт раздвинула губы в ослепительной улыбке:
— Пожалуйста, просто Кейт!
— Хорошо… Кейт, — повторил он, бросив на нее подозрительный взгляд.
И поскольку он уже заподозрил неладное, Кейт решилась быть полностью откровенной и ошеломить его своей честностью.
— Я надеялась, что если мы будем менее официальны, — призналась она, продолжая очаровательно улыбаться, — вы будете более склонны сделать мне одолжение, о котором я пришла просить. Но для меня это крайне важно, мистер Эллиот.
— Пожалуйста, зовите меня Греем, — вежчиво попросил он, поскольку она не оставила ему выбора, разрешив звать себя по имени.
Подойдя к журнальному столику, Кейт намеренно села на стул, поскольку не хотела утопать в мягких подушках дивана и тем самым казаться ниже ростом и более хрупкой, чем на самом деле. Очевидно, Грей Эллиот разгадал ее маневр, поскольку, вместо того чтобы опуститься на диван, сел на стул, на другом конце столика.
— Что будете пить? — спросил он.
— Спасибо, ничего, — покачала головой Кейт, после чего кокетливо скрестила ноги и, украдкой наблюдая за ним, подалась вперед, чтобы поставить сумку на диван. Он взглянул на ноги и отвел глаза. Он не хотел смотреть, но, очевидно, был равнодушен к женским ножкам, грустно подумала она, неожиданно представив Митчела, стоявшего на лоджии. Ее словно в сердце ударили, а короткий духовный подъем мгновенно упал.
«— Улыбаешься, потому, что я выгляжу неотразимой, или потому, что с моим платьем что-то не так?
— Я улыбаюсь потому, что только сейчас понял, какие у тебя шикарные ноги. Никогда их раньше не видел…
— Но они обе имелись при мне и раньше. Собственно говоря, я отчетливо припоминаю, что они были привинчены ко мне когда мы лежали в постели…»
Она так углубилась в невеселые мысли, не замечая, что рука по-прежнему лежит на стуле, а взгляд устремлен на спинку дивана, что вздрогнула, когда Грей Эллиот спросил:
— Кейт, вы хорошо себя чувствуете?
— О да, прекрасно, — поспешно солгала Кейт. Грей кивнул и перешел к делу:
— Чем я могу помочь?
Кейт нервно облизнула губы и глубоко вздохнула:
