невыносимой.
– А вот так, Селия. – Патрик произнес ее имя с особенной интонацией. – Она подглядывала в окно, искала Гаррика. Так же как ты сейчас подглядывала за Бренданом. Она и одета была в точности как ты.
– И ты говорил с ней? – Она едва сдерживалась, чтобы не закричать от боли. «Он сломает мне руки», – отрешенно думала девушка.
– Да. Поначалу она была так добра и мила, хотела помочь нашему делу. У них ведь куча денег. Но потом этот хлюпик-англичанин перепугался и решил, что его надувают. И Аманда с ним согласилась. Знаешь, что он задумал?
– Нет, – прохрипела она.
– Он захотел основать свой собственный фонд помощи голодающим. Все ради нее, конечно! Он встал нам поперек дороги. От нас бы отвернулись богатые и влиятельные горожане, у которых драгоценных камней что песка на берегу. И меня послали их предупредить. То есть предупредить его, что если он не одумается, то умрет страшной смертью. А я этого и хотел.
– Но почему? Почему, Патрик?
– Потому что тогда Аманда была бы моей. Мы созданы друг для друга. Но она сказала мне страшные слова. Страшные, жестокие слова.
– Какие же?
– Сказала, что любит своего мужа. Сказала мне в лицо, когда я принес ей букет. Я каждый день носил ей цветы – утром и вечером. Она запретила мне это делать. А когда я спросил почему, ответила, что никого не любит, кроме мужа.
Он, казалось, забыл о Селии и продолжал бормотать:
– Я хотел убить его, но когда погибла она, подумал, что так даже лучше. И Гаррик тоже скоро умрет.
– Почему?
По губам Патрика скользнула зловещая усмешка.
– Опиум. Это оказалось несложно. Он слабак. Когда Аманда погибла, он остался один, и я подсунул ему опиум. Ни разу не видел, чтобы человек так быстро пристрастился к этому зелью! Он рыдал и говорил мне, что, когда в забытьи, боль терзает его гораздо меньше.
У Селии сжалось сердце. Бедный Гаррик! Это все объясняет – и беспорядок в счетах, и его странное поведение.
– Вчера я пытался его убить. И чуть не убил.
Она сразу догадалась, кого он имел в виду. Брендан был на волосок от гибели!
– Мы были бы вместе.
Надо что-то делать. Прямо сейчас. Пусть говорит – это ее спасение.
– А как же призрак Аманды? Разве ты не боялся ее гнева?
Он самодовольно ухмыльнулся:
– Ничуточки. Как ты не понимаешь – она же ко мне пришла! Даже после смерти не могла со мной расстаться. Так даже лучше. Намного лучше. Вот увидишь.
Селия в отчаянии попыталась согнуть колено, чтобы спихнуть его с себя, но тяжелые юбки ей помешали, опутав ноги.
Патрик оскалился, наваливаясь на нее все сильнее и сильнее. Прижимая локтем ее запястья, он освободил руки.
– Ступай же вслед за ней, Селия, – приговаривал он. – Подумай только, у тебя там будет подружка. И останемся только ты, Аманда и я. Навсегда.
Его пальцы сомкнулись на ее шее.
Нет! Она силилась закричать, но не издала ни звука. Ей стало нечем дышать.
Селия еще продолжала отбиваться, а он становился все сильнее, по мере того как слабела она. Закатив глаза, она видела край окна, через которое наблюдала за Бренданом.
Он будет жить. И это главное.
Горло ее исторгало какие-то булькающие звуки. Неужели это она?
Устав бороться, Селия сдалась. Прочь от боли, прочь от этого чудовища.
Брендан будет жить.
И только она стала проваливаться в мягкую пустоту, послышался грозный окрик, больше похожий на рычание бенгальского тигра.
– Нет!
В этот момент тяжесть, давившая на нее сверху, исчезла. Ее мучителя оторвали от нее и отшвырнули прочь. Глаза ее были по-прежнему закрыты.
– Селия! Миссис О'Нил!
Она узнала голос. «Гаррик», – хотела она сказать, но не смогла.
Послышались удары кулаков, крики и проклятия.
