Что бы подумали ее родители, если бы узнали о происшествии прошлой ночи? Может ли она считать, что все произошло из-за двух стаканов вина? Нет, дело было не только в этом.
Посмотрев налево, она увидела спящего Дамьена. Сердце ее забилось сильнее от волнения и мрачных предчувствий. Он лежал на спине, повернув голову в другую сторону. На нем была та же одежда, в которой он был вчера. Свободная белая рубашка, черный жилет, брюки и ботинки.
Как раз в этот момент он пошевелился, глубоко вздохнул и повернул голову к ней. Потом открыл глаза и внимательно посмотрел на нее. Несколько мгновений они лежали не шевелясь, глядя друг другу в глаза. Адель не знала, что сказать, в животе у нее урчало, и ей очень хотелось исчезнуть или превратиться в невидимку.
Дамьен приподнялся, опершись на локоть, и сверху вниз посмотрел на нее. Он выглядел почти так, как в тот момент, когда он ворвался в комнату спасать ее, – небритый, мужественный и сердитый. А она пыталась не обращать внимания на возникшее у нее труднопреодолимое желание коснуться его щеки так, как она это сделала в темноте.
Он перевел взгляд от ее глаз к губам, затем обратно к глазам.
– Дамьен, – прошептала она, понятия не имея о том, что она собиралась сказать, ей просто захотелось произнести его имя. Она была смущена и готова заплакать.
Он покачал головой и прошептал в ответ:
– Нет, Адель, не надо.
Она промолчала. А он быстро поднялся с кровати, подошел к окну и провел пальцами по густой шевелюре. Адель наблюдала за ним, стоящим к ней спиной и, вероятно, не готовым так сразу уйти.
Резко повернувшись, он посмотрел ей прямо в глаза:
– Адель...
Его темные брови сошлись в одну линию, голос был тихим и сдержанным. А она всеми силами пыталась успокоить свое дыхание, старалась угадать, о чем он будет говорить.
– Прошлой ночью, – продолжал он, – я обещал вам, что буду благоразумным. Я никому не скажу о том, что произошло между нами. Я человек слова, и я выполню свое обещание, если вы этого хотите.
Она не понимала, что он имел в виду, но тихо ответила:
– Да, я этого хочу. – Реальная жизнь возвращалась к ней.
Они сегодня отправятся домой. Она увидит Гарольда, свою мать и сестер. Прошлая ночь казалась невероятным сновидением, о котором можно было сожалеть, но которое нельзя было вычеркнуть из памяти. И ей было очень стыдно.
– Я беру всю ответственность за происшедшее на себя, – продолжал он, – вы неопытная невинная девушка, а у меня большой опыт. Я знал, что я делал, и я пытался использовать вас. Поэтому вы ни в коем случае не должны чувствовать себя виноватой.
Она нахмурилась и села в кровати.
– Вы не использовали меня. Вы были тем, кто вовремя остановился. Вы это помните? Так что у вас тоже не должно быть никакого чувства вины. На самом деле в том, что произошло между нами, я виновата больше, чем вы. Я ощущала себя такой одинокой в эти последние дни, и мне нужно было, чтобы рядом со мной кто-нибудь был. Я была испугана и измучена. Вот и все. Вы позаботились обо мне в прошлую ночь, Дамьен, потому что я просила вас об этом. – Она замолчала и откинулась на подушку, потом добавила: – Но я вам весьма благодарна за желание взять всю вину на себя.
Нехотя он кивнул головой и отвернулся к окну.
– Должны мы рассказать об этом Гарольду? – спросила она.
Он повернулся как ужаленный.
– Нет, безусловно, нет. То, что произошло прошлой ночью, было просто временным помешательством. И об этом следует забыть.
Действительно, подумала она, это могло быть именно временным помешательством, но по каким-то ей самой пока непонятным причинам ей неприятно было слышать эти слова от него.
– Но вы ведь с Гарольдом весьма близки, – заговорила она, – сможете ли вы иметь секреты от него? Я сама не уверена, что смогу, если стану его женой.
– Вы решитесь сделать ему больно только для того, чтобы облегчить свою совесть?
В горле у нее образовался неприятный ком.
– Я... я не представляла себе это таким образом.
– В действительности это именно так, поверьте мне. Я еще раньше говорил вам, что я всю жизнь опекаю Гарольда, и я ни в коем случае не хотел бы доставить ему огорчения из-за моей слабости. Я смогу жить с чувством вины. Кроме того, это ведь не реальная жизнь. Как только мы вернемся в дом Осалтонов, все будет выглядеть иначе, и я уверен, мы оба будем сожалеть о случившемся.
– Хорошо, – кивнув головой, согласилась Адель.
– И, безусловно, будет лучше для всех, – продолжал он, – если мы оба никогда не будем говорить об этом друг с другом, даже наедине. Особенно наедине. Такие взаимоотношения между нами могут быть не только неприличными, они могут быть, – он сделал небольшую паузу, – опасными. Я опасный мужчина, Адель. Вы считаете, что со мной вы находитесь в безопасности, но это совсем не так. Я не похож на Гарольда, и он не должен был посылать меня за вами.
С удивлением она молча смотрела на него какое-то время, потом заговорила:
– Вы не правы, он поступил правильно. Я ведь жива, и мы уже почти дома.
Дамьен прошел к двери, качая головой.
