– Ну что ж, оставляю ее на тебя.
Трент собрал свой рюкзак, встал на лыжи и с заметным облегчением заскользил вниз. И Трентон, и Алек вместе бывали в разных переделках, рисковали своими жизнями ради спасения других, но когда дело касалось плачущих женщин, Трент всегда чувствовал себя не в своей тарелке.
Пытаясь успокоить Кристин, Алек погладил ее по спине, а Бадди улегся у ее ног.
– Итак, расскажи мне, что произошло. Утром, когда ты была вместе с отцом и братом, все прошло нормально?
– Сначала – да. – Она выпрямилась и вытерла лицо перчатками. От ветра и холода щеки у нее обветрились. – Как ты сказал, я хорошо справлялась со своими страхами и думала, что с этим покончено. Перед первым подъемом я даже не колебалась. Мы вместе сели в кресла, и я подумала, как все здорово. Вообще никакой тревоги. Но потом, я не знаю, мы проехали уже половину пути... – Дыхание Кристин вновь стало неровным.
– Вот, выпей воды. – Алек протянул ей бутылку и подождал, пока она сделает глоток. – Теперь лучше?
Она кивнула.
– Мы были на середине, когда Робби начал дразнить меня, как это он обычно делает.
– А как он это делает?
– Ну, он говорит что-то вроде того: «Так ты и в самом деле думаешь, что ты можешь обогнать меня, да? Возможно, нам стоит сделать несколько прыжков, а отец будет вести счет». И я ему сказала: «Хорошо, давай». И тогда отец вздохнул и сказал: «А может, я сейчас объявлю Робби победителем и с удовольствием проведу день без ваших никому не нужных состязаний? В любом случае мы знаем, что он выиграет».
– Что? – Алек в удивлении покачал головой. Как мог отец, которого она так сильно любила и уважала, так обидеть свою дочь? – Да уж!
– Вот так! – Щеки Кристин немного порозовели. – И он совершенно не понимает, как обидно слышать такое!
– И что было дальше?
– Мы с Робби все-таки настояли на состязании и все вместе отправились в Майнерз-Бейсн.
– Неплохой выбор. – Алек кивнул. Этот участок вполне подходил для подобных состязаний. – И как ты откаталась?
– Я его стерла в порошок, Алек. – Ее глаза блестели, но теперь уже от возбуждения, а не от слез. – Я надрала ему задницу. Жаль, что ты меня не видел. Меня невозможно было остановить.
– Охотно верю. Ты молодец, – похвалил Алек. – Тогда ты меня чуть не снесла, на спуске.
Кристин вздохнула:
– Ну вот. И отец заявил, что это был пробный спуск. Он сказал, что первый раз не считается, потому что я здесь уже целую неделю, а Робби только что приехал. И мы делали это снова, и снова, и снова, и каждый раз я легко обходила Робби. Я раздолбала всю лыжню и совершила несколько безумных прыжков, а Робби, пытаясь угнаться за мной, раз пять грохнулся в снег. И каждый раз у отца находилась отговорка, чтобы не считать очередной забег.
– Это полный бред. – Алек не мог поверить своим ушам.
– Вот именно, – согласилась Кристин. – И мы снова и снова возвращались на подъемник и снова поднимались, и каждый новый подъем давался мне все труднее. Я почувствовала, что меня начинает охватывать паника, но я не хотела показывать вида. Ни за что. Я была готова снова и снова подниматься наверх и соревноваться до тех пор, пока отец не признает, что хоть в чем-то я лучше Робби. Я знаю, что он умнее, чем я. Я знаю, что он хороший невролог, а я скромный врач «неотложки». Я знаю, что ему, а не мне была доверена честь произнести речь на выпускном вечере в колледже. Я знаю, что во многих вещах я не смогу сравниться с ним, но, черт возьми, в этом деле я лучше его! Лучше!
Алек пристально смотрел на Кристин, и у него щемило сердце.
– В конце концов твой отец признал это?
– Нет. – Она раздраженно фыркнула. – Робби все это надоело. Он сказал, что устал и от высоты, и от лыж, и ему надоело проигрывать. И он сам провозгласил меня победителем. Это было словно... – Кристин замялась, отыскивая подходящие слова. – В общем, это был один из самых замечательных моментов в моей жизни! Брат так и сказал: «Ты выиграла. Поздравления, сестренка. Ты все-таки это сделала».
– А что отец?
– Он? Он просто повернулся к Робби и сказал: «Поедем, неплохо было бы перекусить». И они уехали без меня.
– Что? – Алек нахмурился. – Они так вот взяли и оставили тебя там?
– Они знали, что мы с тобой договорились встретиться и мне пора ехать, но все равно оставили меня стоять там.
– Вот придурки! – Алеку захотелось тут же броситься вниз, чтобы сказать господам Эштонам «пару ласковых». – И что ты сделала?
– Я подъехала сюда, встала в очередь на подъемник, чтобы отправиться на встречу с тобой. Я так разозлилась, что меня трясло. И когда подошла моя очередь, я... я не знаю, что случилось. Я просто... – В глазах у нее снова появились слезы. – Я не могла сесть на подъемник.
– Все в порядке. – Алек притянул ее к себе и крепко обнял, сожалея, что ничего больше не может для нее сделать.
Однако сейчас Кристин нужно было именно это – чтобы кто-то просто обнял ее. Напряжение в груди начало медленно спадать.
