Почему он все молчит?
– Мне очень жаль, что мама с отцом были не очень дружелюбно настроены. – Она положила сумочку на столик у двери. – Но они такие, какие есть. Все образуется.
Алек обернулся и посмотрел на нее:
– Нет, Кристин, не образуется.
– Образуется. – Она механически перебирала какую-то «макулатурную» почту, потом прижала пальцы к ладони, потому что дрожь в руках не унималась. – Им просто нужно время, чтобы познакомиться с тобой поближе.
– Нет. – Бесстрастный тон Алека заставил Кристин снова посмотреть на Алека, но в темноте она не могла видеть выражение его лица. – Не образуется, потому что за все время, пока мы ехали сюда, ты ни разу не сказала: «Черт с ними, Алек. Мне наплевать на то, что они думают».
Она вздрогнула, услышав, что он выругался.
– Они мои родители. И мне, конечно же, небезразлично, что они обо мне думают.
– Слишком небезразлично. Ты когда-нибудь говорила им: «Черт с вами. Я сделаю так, как хочу»?
– Не говори ерунду. Я не чертыхаюсь на своих родителей.
Нервозность сменилась раздражением. Кристин направилась в спальню, на ходу снимая серьги.
– Конечно, не чертыхаешься. – Алек последовал за ней, но остановился в дверном проеме. – Если ты будешь ругаться в их присутствии или вдруг станешь сама собой, ты перестанешь быть идеальной дочерью, и они никогда не полюбят тебя так, как тебе этого хочется.
– Я рассказала тебе, почему они этого не могут. Это не их вина.
– Это полная чушь! Дети не должны зарабатывать любовь своих родителей. То, чему я стал свидетелем сегодня вечером, было похоже на то, как если бы твоя мать говорила: «Выпрями спину, ешь овощи, не забывай о правилах хорошего тона, и тогда я буду терпеть твое присутствие». А отец вообще игнорировал твое присутствие и вилял хвостом перед своим паршивым сыночком.
Кристин резко повернулась к Алеку:
– Робби не паршивый!
– Да что ты? – Алек снял пиджак и швырнул его на стул у окна. – А как тебе нравится предложение Робби заскочить в клуб как-нибудь в субботу поиграть в теннис, чтобы он мог ввести меня в общество?
– Он пытался быть дружелюбным. – Кристин запульнула туфли в направлении гардероба и расстегнула молнию на платье.
– Он указал мне мое место, давая понять, что я не вписываюсь в ваше элитное общество, более того, никогда не впишусь. – Алек сел на кровать и снял туфли. – Но как раз его-то я могу извинить, ведь он пытается защитить тебя. А вот твои родители... Черт побери!
– Не смей их оскорблять.
Кристин вошла в ванную, на ней были только трусики и бюстгальтер, подойдя к зеркалу, она распустила волосы.
– Кристин, – Алек подошел и встал в дверном проеме, расстегивая рубашку, – почему для тебя так важно их мнение, когда ты им совершенно безразлична? Их волнует только то, как они будут выглядеть в глазах общества, если их дочь выйдет замуж за деревенщину.
– Ты не деревенщина! – В ее голосе звучала обида за него.
– Я именно такой и есть! – закричал Алек в ответ. – Ты видела, из какой семьи я вышел.
– Я также видела, чего ты достиг. Каким ты себя сделал. – Она взяла щетку и начала судорожно расчесывать волосы, боясь, что сейчас разревется. – Я горжусь тем, кто ты и каким ты стал.
В зеркале Кристин увидела, что Алек подошел и встал сзади.
– Для твоих родителей это не имеет значения. – Он положил руки ей на плечи и развернул к себе. – Я думал, что я смогу с этим смириться, но...
– Но что? – Ее пронзил страх. – Ты хочешь сказать, что не сможешь?
– Нет. – Он посмотрел ей прямо в глаза. – Я хочу сказать, что не уверен, что ты сможешь.
– Алек... – Кристин прошла мимо него обратно в спальню. – Почему ты так со мной разговариваешь? Это все выглядит так, словно ты думаешь, что мы должны разорвать помолвку.
Он не ответил, и Кристин повернулась к нему. Алек долго смотрел на нее, рубашка на груди была распахнута.
– Возможно, именно так нам и следует поступить.
– Что?! – Пол покачнулся под ее ногами. – Что ты имеешь в виду? Ты сам сказал, что мы идеально подходим друг другу, а теперь ты говоришь совершенно обратное?
– До сегодняшнего вечера я не понимал, чего я от тебя требую. Я был слишком сосредоточен на том, чем мне приходится жертвовать: покидать горы, оставлять работу, которая до встречи с тобой была для меня всем, бросать собаку!
– И теперь ты меняешь свое мнение? – Кристин достала шелковый халат из шкафа, но не надела его, продолжая держать перед собой, в глазах у нее все расплылось. – Это здорово. Просто замечательно!
– Нет. – Алек подошел к ней и заговорил тише: – Теперь я задаю тебе тот же самый вопрос, который задавала мне ты. Если ты выйдешь за меня замуж, Крис, ты потеряешь одобрение своего отца и никогда не вернешь его. Как скоро ты возненавидишь меня из-за этого?
