— Да, мэм, — ответила Лора.
— Ну, Уолтер? — Ее школьная учительница посмотрела на отца Лоры.
— Что «ну», Элли? — проворчал он.
— Ты собираешься стоять там весь день или все же пригласишь свою дочь на кусочек пирога?
Отец поджал губы, как ребенок, который отказывался говорить.
— Спасибо, — поспешила сказать Лора, — но я не хочу есть… сейчас. Может, позже? — добавила она, с надеждой глядя на отца. Его взгляд стал мягче.
— О, ради всех святых! — Мисс Миллер вошла в комнату, как генерал Паттон. — Уолтер, сядь. — Она указала ему на стул. К удивлению Лоры, тот покорно сел. — Теперь ешь свой пирог и принимай свою дочь, а я пойду закончу готовить.
— Я не хочу есть, — сказал он.
— Прекрасно! — Мисс Миллер шлепнула тарелку на стол и выключила телевизор. — Тогда ты не съешь ни кусочка до тех пор, пока не скажешь дочери, как ты рад видеть ее. Лора Бет, — она повернулась к ней и сощурилась, — садись и расскажи своему отцу, как ты прожила эти несколько месяцев. Он весь извелся от беспокойства, даже если не собирается в этом признаваться.
Лора села на диван.
Мисс Миллер повернулась, чтобы уйти, но остановилась у двери. Когда она смотрела на отца Лоры, ее лицо обретало мягкость и становилось почти симпатичным.
— Уолтер Морган, ты самый прекрасный мужчина, которого я когда-либо знала, но если ты будешь продолжать наказывать ребенка за грехи матери, клянусь, я сейчас же уйду из этого дома.
Отец выпрямился.
— Я никогда не наказывал Лору Бет за то, что делала ее мать.
Мисс Миллер покачала головой и умоляюще посмотрела на него.
— Дай этому уйти, Уолтер. Ты никогда не освободишься от боли, которую эта женщина тебе причинила, пока ты сам этого не захочешь.
Мисс Миллер вышла, и в комнате повисла тишина. Лора ждала. Теперь, когда она первой сделала шаг и приехала домой, она ждала, что следующий шаг должен сделать ее отец. Краешком глаза она видела, что он взволнован. Она видела своего отца сердитым, упрямым, гордым, она даже видела его эмоционально разрушенным, но не могла вспомнить его возбужденным.
— Я… — Он откашлялся. — Я слышал, что ты работаешь у педиатра.
— Да. У доктора Мартинеса. — Лора сложила руки на груди.
— Я слышал, он очень хороший. — Нервничая, он барабанил пальцами по подлокотнику кресла. — Тебе нравится там работать?
— Очень. Хотя мне предложили поработать в национальной организации «Дети нуждаются в докторах», наладить сбор средств на лечение детей.
— Даже так? — произнес он заинтересованно.
Лора не очень-то хотела говорить об этом. Она узнала об этой работе от женщины, с которой познакомилась, помогая Бренту делать специальный репортаж. Фонд располагался в Вашингтоне. Но она пока не была готова сделать этот шаг.
— Я пока еще не решила, но думаю, что мне бы понравилась эта работа.
Ей показалось, что она заметила гордую улыбку отца.
— Да, ты всегда любила помогать другим.
— Я думаю, что это от тебя, — сказала Лора. — Ты один из самых заботливых людей, которых я когда- либо знала. Я всегда восхищалась тобой.
Он отвернулся, но она заметила, как он сглотнул застрявший комок в горле.
Глубоко вздохнув, она заговорила о другом.
— Ты слышал, что Грег Смит женится?
— Да. Да, я слышал, — напряженно ответил он. — Все в городе были поражены его женитьбой на твоей подружке. Все старые курицы кудахтали несколько дней. Да и молодые тоже.
— Представляю. — Она отвела взгляд, понимая, что если он знал о том, где она работает, слышал о Греге и Мелоди, то он слышал и о ее разрыве с Брентом. Здесь, как во всех маленьких городках, всегда любили посплетничать. Она молила Бога, чтобы отец не начал разговор об этом. Может быть, позже, после того как они немного оттают, неловкость этой встречи уйдет, она сама ему расскажет обо всем.
— Как ты относишься к этому? — спросил он. — Ну, что Грег женится на твоей подруге?
— Я рада за них. — Она искренне улыбнулась. — Я собираюсь быть подружкой невесты на их церемонии в эту субботу, в Первой методистской церкви.
— Да, я слышал.
— А ты бы… — она расправила складки на брюках, — хотел пойти?
В комнате повисла тишина.
— Я мог бы. Если ты думаешь, что невеста и жених не станут возражать.
— Они будут просто в восторге.
— Ты думаешь, они не возражали бы, если я приведу… кого-то?
Глаза Лоры удивленно расширились.
— Я… я думаю, было бы прекрасно, если бы ты привел . кого-то. Да, точно, просто замечательно.
— Ты думаешь? — Он пристально посмотрел ей в глаза.
— Да, папа.
— Тогда ты не возражаешь против нас с Элли?
— Нет! Конечно, я не возражаю! А ты думал, что я буду против?
— Я не знаю, — нерешительно сказал он. — Дети иногда смеются над такими вещами. Я только… — Он замолчал, и в глазах его появилась тоска.
Она быстро подошла к отцу и опустилась перед ним на колени. Он прижал ее к себе крепко-крепко. Она почувствовала поцелуй в макушку, отцовская рука гладила ее по голове.
— О Боже, Лора Бет, я так тосковал без тебя. Я тосковал без тебя так сильно, но после всего, что я наговорил тебе, я не понимал, как все исправить. Я знал, что обидел тебя. Я был не очень хорошим отцом. Прости. Мне жаль.
— Кто сказал, что ты не был хорошим отцом? Ты самый лучший отец, который может быть у девочки. Любому мужчине трудно растить дочь одному, без женщины. Ты всегда был рядом, и я никогда не сомневалась, что ты меня любишь.
— Это ты обо мне всегда заботилась. — Он взял ее лицо в ладони и грустно улыбнулся. — Я никогда не знал, что с тобой делать. Даже ребенком ты была такая тихая, спокойная, словно взрослый человечек. Твоя мама умела тебя развеселить, вы понимали друг друга. Потом, вдруг… — Слезы покатились по его щекам.
Она взяла его за руку.
— Вдруг она ушла, — горько сказал он. — И меня захватило собственное горе настолько, что я… я забыл обо всем и не заботился о тебе. Я только сидел здесь, упиваясь жалостью к себе, а ты взяла на себя заботы обо мне, девочка моя. Потом я обнаружил одну вещь: мы все вырастаем и хотим уйти из дома, и я не мог понять этого. Все эти годы я потерял. Я хотел бы их вернуть, Лора Бет. Я до сих пор хочу их вернуть обратно.
— О, папа, прости. — Она снова обняла его, вдыхая запах крахмальной ткани. — Ты когда-нибудь сможешь меня простить?
— Любимая моя, нет ничего такого, за что я должен был бы тебя прощать. Я сам… только я один…
— Нет. — Она отстранилась от него. — Послушай, ты не единственный, кто не знал, что делать в такой ситуации. Все эти годы я заботилась о тебе, я все это делала, чтобы не огорчать тебя. Только я забыла дать тебе то, в чем ты нуждался больше всего: чувствовать себя необходимым. Я должна была позволить тебе заботиться обо мне тоже. Мне надо было топнуть ногой и заставить тебя это делать. Вместо этого я оставила тебя одного, потому что так мне легче. Я не могу вернуть тебе прошедшие годы, годы, которые потеряла и я, но, если ты хочешь попробовать, мы можем начать сначала.
Он покачал головой.
— Если бы я мог все вернуть обратно, я сказал бы в тот день…
