– Да уж не знаю! Может, надо их просто расколошматить, а? Может, кто-то упек туда брильянты?
– Вы так думаете? – воскликнула Даша.
– Да нет, конечно! Бред сивой кобылы! Честное слово, у меня впечатление, что это какие-то придурки с деньгами. Знаете, что я бы сделал на вашем месте? Загнал бы им эти колечки как можно дороже, а потом проследил бы, что они с ними делают.
– Можно, конечно, хотя и непросто. А вдруг они их возьмут и уедут во Владивосток? – хмыкнул Петька. – Но попробовать все-таки можно.
– Нужно! Нужно обязательно попробовать! – загорелась вдруг Даша. – Ной Григорьевич, а сколько можно с них содрать?
– Понятия не имею, – засмеялся антиквар, – мне бы, например, никогда в голову не взбрело, что за тот несчастный баул можно слупить двести долларов, так что это вы уж сами решайте! Но сколько бы ни содрали, все будет по справедливости. Ведь эти типы явно хотят завладеть чем-то, на что не имеют права. Разве не так?
– Так! – хором ответили Дашка и Петька.
– Тогда, как говорится, флаг вам в руки! Только одна просьба – не забывайте старика, заходите!
– Обязательно, но уж без плюшек! – улыбнулась Даша.
– Ну вот и вы туда же, – тяжело вздохнул старик. А потом, весело подмигнув, добавил: – За плюшками я и сам могу сходить!
– Нет, – отрезала Даша. – Я сейчас туда пойду и скажу, чтобы вам эти плюшки не продавали!
– Даша, и ты на это способна? – с притворным ужасом закричал Ной Григорьевич.
– Будьте уверены, способна!
– Лавря, что делать будем? – спросил Петька, когда они вышли из «Ноева ковчега».
– Первым делом скажем, чтобы Ною плюшек не продавали.
– Ты серьезно?
– Серьезнее не бывает. Знаешь, какая опасная штука – диабет? Ужас просто!
– Но это же глупо! Допустим, там ему не продадут плюшки, так он или попросит кого-нибудь, или пойдет в другое место.
– А может, поленится? Хотя попросить, конечно, запросто может. Но все же я обещала…
Однако ларек, где продавались плюшки, сейчас был закрыт, и Даше не удалось осуществить свой коварный план.
– Лавря, ну что ты надумала, продашь кольца?
– Конечно! Деньги пригодятся, а что еще с ними делать? И потом интересно же…
– А какая красивая ты была в этом шарфе…
– Правда? – кокетливо спросила Даша.
– Не то слово, – вздохнул Петька.
Даше стало его жалко, но что она могла с собой поделать?
– Петька, знаешь что? Сначала мы с Олькой наведаемся к певице. А там посмотрим.
– Правильно. Когда вы к ней собираетесь?
– Завтра вечером. Олька уже договорилась.
Глава X. Правнук
– Ольгуша, детка, что тебя привело ко мне? Я безмерно удивлена!
Наталия Дмитриевна Журавленко была очень стара, но выглядела удивительно для своих восьмидесяти с лишним лет. Прямая спина, аккуратная модная стрижка, туфли на маленьком каблучке. Ее даже старухой нельзя было назвать. Просто элегантная немолодая дама. Даша с восхищением уставилась на нее. А потом подумала, что ее бабушка почти на тридцать лет моложе, но, наверное, тоже будет выглядеть так в глубокой старости. За бабушкой до сих пор ухаживают мужчины, а два года назад она чуть замуж не вышла за австралийца, бывшего сотрудника Интеллидженс Сервис. Даша гордилась своей бабушкой.
– Наталия Дмитриевна, познакомьтесь, это моя подруга Даша Лаврецкая.
– Здравствуй, Даша Лаврецкая, очень рада. Я, кажется, догадываюсь, в чем дело. Даша поет? Хочет стать певицей? Я угадала?
– Нет, Наталия Дмитриевна, Дашка не поет и певицей быть не собирается, у нас совсем другое дело.
– Вот что, дорогие мои, сейчас нам Нюрочка принесет чай, и за чаем вы мне изложите суть вашего дела. Ожидая вас, мы с Нюрой испекли наш фирменный кекс. Знаешь, Даша, Нюрочка со мной уже больше сорока лет…
В комнату вошла пожилая женщина с приятным веселым лицом.
– Вот, Наталия Дмитриевна, ваш кекс! Ох, Олюшка, какая большая! Помните, Леша приводил ее к нам совсем махонькую.
– Да, только теперь она выросла, да и Леша уже не Леша, а знаменитый певец Алексей Нежданов.
– Ну, вы всегда, Наталия Дмитриевна, знали, что он будет знаменитым.
– У него для этого были все данные, и к тому же ему улыбнулась удача, что тоже немаловажно. Ешьте, девочки, ешьте, такой кекс вам вряд ли еще где-нибудь подадут.
Кекс и вправду был восхитительным, с орехами и цукатами. Он буквально таял во рту. И чашки были из старинного фарфора, большие, изящные. Даше ужасно хотелось узнать, какой это фарфор, но она знала, что совершенно неприлично было бы перевернуть, к примеру, тарелочку и посмотреть на клеймо фирмы. Все-таки она воспитывалась в интеллигентной семье.
– Ну, дорогие мои, что же вас ко мне привело, если не желание учиться петь? – улыбнулась хозяйка дома.
– Наталия Дмитриевна, вы хорошо знали Евгению Митрофановну Запольскую?- спросила Оля.
– Женечку? Ну конечно, мы были близкими подругами. Она меня в свое время буквально спасла. Я потеряла голос, а Женечка мне его вернула. Но почему ты спрашиваешь?
– Дашка, говори ты!
– Хорошо. Понимаете, Наталия Дмитриевна, Евгения Митрофановна была соседкой моей бабушки, они вроде как дружили.
– И что?
– Евгения Митрофановна почему-то оставила мне наследство, хоть видела меня всего раза три…
– Наследство? Но какое наследство? Квартиру она оставила Кире Михальчук, а больше у нее практически ничего и не было.
Даша рассказала все, что с нею произошло.
– Действительно странно, – заметила Наталия Дмитриевна. – Но Женечка царствие ей небесное, вообще любила иногда чудить. И скрытная была. Видно, ты ей чем-то понравилась… Ей вообще нравились умные женщины, а по тебе видно, что ты умная.
Даша задохнулась от восторга; Первый раз ее назвали женщиной, да еще умной женщиной!
– Но ведь она мне это все оставила не впрямую, а только если за наследством никто не придет… Вы не знаете, кто мог бы прийти?
– Не имею ни малейшего представления. И уж тем более не могу вообразить, зачем кому-то все это понадобилось. Впрочем, Женечка из многого делала тайну.
– Да, Жанна Петровна нам тоже это говорила.
– Жанна? Совершенно непереносимая особа! Постоянно читает стихи, да еще завывает при этом. Правда, стихи читает хорошие, этого у нее не отнимешь, но разговор с ней вести затруднительно, – улыбнулась. Наталия Дмитриевна. – Вас она тоже насмерть заговорила?
– Да нет, ничего страшного, Дашка у нас тоже стихи любит.
– Я тоже люблю стихи, – пожала плечами старая дама, – но в конце концов, это мое личное
дело, а Жанна… Впрочем, не будем сплетничать. Я только не пойму, вы что, ведете какое-то
