На этот раз Уолли отправился прямиком в отдельную палату, куда перевезли Энни Хэвиленд после недельного пребывания в реанимации. Как он и подозревал, сиделки, дежурившие у ее постели, вели историю болезни, занося данные в график.
Уолли тихо поздоровался с пациенткой, посчитал ее пульс. Широко открытые глаза девушки уставились в пустоту. Она ничем не показала, что знает о его присутствии. Стояла поздняя ночь, и девушка, должно быть, находилась под действием наркотика.
Уолли впервые в жизни видел девушку во плоти, хотя со всей печальной очевидностью было ясно – он никогда не встретится с той прежней Энни Хэвиленд. Она ушла навсегда. Маска на лице не оставляла в этом никаких сомнений. История болезни досказала остальное – печальную повесть. Трещина шейного позвонка, смещение межпозвоночных дисков, сломанные ребра, перелом тазобедренной кости, находящейся сейчас в колосовидной гипсовой повязке, перелом со смещением правого плеча, ушиб почек, разрыв селезенки, сильное внутреннее кровоизлияние. И, что хуже всего – сломанная верхняя челюсть, рваные раны на лбу и щеках. Много же придется потрудиться врачам, чтобы она снова стала походить на человека, не говоря уже о сходстве с пользующимся такой известностью секс-ангелом Дэймона Риса.
Уолли перевел взгляд с колосовидной повязки на петлю Кратфилда, фиксирующую голову девушки, на скелетное вытяжение, прикрепленное штифтами к правому локтю и левой ноге. Потом взглянул в лист назначений… Морфий, пятнадцать миллиграмм, каждые четыре часа.
«Господи, – подумал Уолли, – с ней все кончено».
Согласно истории болезни, острая боль в животе немного утихла после первой операции, но боли от переломов не унимались. Еще более ужасные страдания причиняли трещина в позвоночнике и смещение диска. Врачи не смели пока оперировать, боясь отека легких, давления на спинной мозг. Эта операция должна подождать несколько месяцев.
Уолли вернулся к первой странице, привлеченный строчкой, на которую сначала не обратил внимания.
Она была беременна. И потеряла ребенка.
Уолли размышлял над случившимся. Он уже успел побывать на месте происшествия и поговорил со знакомыми в полицейском участке Беверли Хилз. Все в один голос утверждали, что девушка в момент аварии была трезва. Трезва, но не надела ремня безопасности. Полиция предполагала, что у мисс Хэвиленд был нервный срыв. Неизвестно, намеревалась ли она покончить с собой. Девушка нажала на тормоз, но слишком поздно. Никто не знал, что было у нее на уме.
Уолли поднял глаза на человека, спящего в кресле у окна. Он узнал Дэймона Риса. Ясно, почему именно он сейчас здесь, ведь в его дом, оказавшийся в ту ночь пустым, спешила актриса.
Уолли мысленно подытожил все, что знал о девушке. Постоянная травля в прессе после выхода «Полночного часа», должно быть, сделала ее жизнь невыносимой. Ведь что ни говори, а она была начинающей и в Хармоне Керте нашла самого беспощадного врага, который может появиться у молодой актрисы.
Но Уолли подозревал, что даже ненависть к Керту не могла толкнуть девушку на такой поступок – для этого у нее слишком сильная воля.
Только любовь заставила Энни сделать то, что сделала она. Любовь и сознание того, что она беременна… Уолли почему-то был убежден, что во всем виноват Шейн. Они были близки; Шейн, без сомнения, – отец погибшего ребенка. Это можно проверить позже.
Уолли знал многое о похождениях и сексуальных привычках Шейна – тот косвенно проходил по делу, которое вел сыщик несколько лет назад. Шейн бросил ее? Отказался признать ребенка? Обвинил в том, что забеременела специально, чтобы окрутить его? Уолли обязательно это выяснит. Один взгляд на неподвижную фигуру убедил его в том, что можно не торопиться.
Закрывая историю болезни, он заметил группу крови – АВ, резус-фактор отрицательный. Универсальный донор. Он уже знал об этом, видел в Ричлэнде ее свидетельство о рождении. Уолли положил на место историю болезни, думая об исчезнувшей сестре Энни. Когда-нибудь, до или после того, как найдет ее, он обязательно узнает ее группу крови.
Тогда он будет на коне.
Возможно.
Сыщик в последний раз взглянул на жалкую фигурку. Странно, но он почему-то чувствовал, что знает ее лучше, чем она себя. Может различить в ее характере черты, унаследованные от гордого одинокого отца и жадной хищницы матери, Элис Хэвиленд. Энни была прекрасной актрисой, энергичным, честолюбивым человеком, упрямо стремившимся вперед. Да, в ней было много от родителей.
И что-то от сестры.
Неужели она так быстро, уверенно преодолела тяжелый путь к самой опасной в мире вершине, прорвалась, ускользнув от смертельных врагов, только для того, чтобы закончить путь в ущелье?
Но где-то в этом запутанном лабиринте она избавилась от наследия предков и стала просто Энни Хэвиленд. Именно в этом крылась загадка, которая Уолли так привлекала в работе сыщика. Стремившаяся жить собственной жизнью девушка очутилась на больничной постели. Подозревала ли Энни Хэвиленд, куда приведет дорога, по которой она шла?
Уолли грустно вздохнул. Человек всегда узнает подобные вещи слишком поздно…
Глава V
В последующие дни Энни начала замечать людей и окружающие ее вещи и поняла, что это такое – существование тяжелобольного в больнице. Она привыкла жить с постоянной болью… жить и выживать.
Металлическая петля, охватившая череп, была заменена гипсовой повязкой, фиксирующей голову и шею, но скелетное вытяжение все еще не сняли. Каждые несколько часов сиделки протирали пролежни перекисью водорода и смазывали мазью-антибиотиком: не очень приятная процедура, хотя Энни почти не обращала на это внимания.
Трубка по-прежнему была в носу, капельница стояла рядом – так продолжалось первые две недели после аварии. Хотя иногда ей удавалось выпить немного жидкости через соломинку, должно было пройти
