своей женой, это показалось ей настолько неприемлемым, что она могла только притвориться перед самой собой, убеждая себя в том, что только его высокомерное отношение вызвало в ней желание расстроить его планы.
Дом не встретил ее таким леденящим холодом, как вчера, и она сделала вывод, что печь преуспела, хотя бы отчасти, в борьбе с сыростью. Когда она проходила через кухню, она обнаружила, что в плите все еще весело горит огонь и в помещении стало ощутимо теплее.
Мелани растерянно огляделась вокруг в поисках того, кто поддерживал огонь в плите, но только мокрые пятна на полу указывали на то, что кто-то ходил туда-сюда и носил топливо. Она вздохнула и покачала головой, с неохотой расстегивая пальто. Ее мучило желание разгадать тайну, и она уже наполовину жалела, что отклонила предложение Джеффри.
Хотя сверкание снега за окнами кухни давало достаточно света, она понимала, что не сможет продолжать работу, пока не будет включено электричество, отключенное после смерти ее двоюродного дяди. Дженнифер рассказала ей об этом, как и о том, что Шон перекрыл воду. Девушкам удалось тогда самим пустить воду, но подключить дом к электросети могла только электрическая компания, и Мелани не представляла себе, как они смогут добраться сюда в такую погоду.
Потолок в кухне выглядел намного лучше, чем вчера, и Мелани задумалась, стоит ли покрыть его эмульсией, прежде чем приниматься за другие работы. Теперь, когда кухня стала выглядеть чище и заработала плита, это место сделалось благодатным оазисом, и у нее как-то не возникало особенного желания покидать его. Тишина в доме почти раздражала ее и, как ни странно, она чувствовала себя в большей безопасности здесь, вблизи от наружной двери.
Она размешала краску и пододвинула стол к стене, собираясь начать оттуда. Она не принесла с собой халат, но краска не капала с кисти и, если не считать замазанных кончиков пальцев, она справилась неплохо. Подсознательно она все время прислушивалась и, хотя понимала, что пение привлекло бы кого- нибудь в ее компанию, ей не хотелось прибегать к уловкам, чтобы этот «кто-то» предложил разделить ее уединение.
Когда она закончила работу, свет стал ослабевать, она слезла со стола и критически обозрела результаты своего труда. Она осталась довольна и решила, что после нанесения второго слоя эмульсии поверх первого, потолок будет выглядеть вполне удовлетворительно.
Она привела себя в порядок, вытерла руки тряпкой и взяла пальто. Ей стало смешно, когда она вспомнила те страхи, которые лезли ей в голову во время работы. Конечно же, здесь нет ничего сверхъестественного. Некто, а она подозревала, что это был Шон Босуэл, развел огонь в плите и благожелательно поддерживал его для ее удобства. Она должна была испытывать чувство благодарности, а вовсе не боязни.
Внезапный звук встревожил ее, и ползучее ощущение беспокойства вновь проникло в мозг. Шум доносился сверху, и она не видела никакой разумной причины, чтобы какие-то звуки доносились оттуда.
Она стояла посреди кухни, по спине пробегала дрожь, уши пытались уловить малейший звук. Может быть, она ошиблась? Может быть, это было бульканье воды в баке или скрип отставшей половицы?
Но тут послышался несомненный звук шагов, пересекавших верхний этаж, и ноги Мелани задрожали. Первым инстинктивным ее желанием было кинуться вон из дома, прежде чем она услышит что-нибудь еще, но что-то подсказывало ей, что не следует быть глупой и пустой девчонкой. Если она сейчас убежит, то никогда не сможет больше остаться здесь одна, а кроме того, призраки никогда не ходят так шумно, не так ли?
Она попыталась рассуждать логически. Кто-то находится наверху, кто-то, кто не имеет на это права. Это ее и только ее дом. Сделав глубокий вдох, она открыла кухонную дверь и сделала шаг в холл. Лестница уходила вверх перед нею, темная и мрачная, и она с опаской посмотрела наверх.
– Кто... кто здесь? – спросила она голосом, который ей самой показался слабым и испуганным.
Ответа не последовало, и она затаила дыхание, не решаясь ступить на лестницу. Поставив ногу на нижнюю ступеньку, она крикнула:
– Кто бы там ни был, спускайтесь! Или я позову полицию!
Некоторое время ничего не было слышно, а затем прозвучали шаги, пересекающие лестничную площадку, и наверху лестницы появилась темная фигура. Во мраке невозможно было разобрать, мужчина это или женщина, и Мелани сделала шаг назад, прижав руку к губам.
– Кто... кто здесь? – спросила она нетвердым голосом, но не получила ответа.
Тут нервы Мелани не выдержали. Задыхаясь, она бросилась обратно в кухню, к наружной двери. И только тут она вспомнила, что вошла через переднюю дверь, а задняя была заперта. Роясь в карманах в поисках ключей, она услышала тяжелые шаги, спускающиеся с лестницы, и стала озираться вокруг в поисках чего-нибудь, чем можно было бы защититься. На лице ее застыло выражение паники, когда она схватила один из кухонных стульев и занесла его над головой, глядя на открывающуюся дверь. Затем она в бешенстве швырнула стул через всю комнату, так, что входивший в кухню человек был вынужден поднять руки, чтобы защитить голову. Стул, не принеся ему вреда, ударился о противоположную стену, а Мелани издала крик ярости.
– Вы... вы свинья! – закричала она, задыхаясь, при виде насмешливой ухмылки Шона Босуэла. – Вы... вы... – Она повернулась и протянула руку к банке с порошком для чистки, и швырнула бы ее тоже в него, если бы он не успел обойти стол и не обхватил ее, прижав ее руки к бокам.
– Успокойтесь, – произнес он с обеспокоенным выражением лица.
Мелани вырывалась из его объятий.
– Я не успокоюсь, – сердито кричала она. – Вы это все нарочно! Вы намеренно ходили там, чтобы напугать меня! Я презираю вас! Вот уж не думала, что вы могли пасть так низко!
– Замолчите! – Его глаза блеснули холодно, словно агаты, давая ей понять, что она зашла слишком далеко.
Но Мелани была слишком возбуждена, слишком обижена и испугана, чтобы следить за своими словами.
– Яне стану молчать! Вам не запугать меня, мистер Босуэл! Я скажу все, что хочу!
У нее задергался мускул на щеке, и, взглянув на него снизу вверх, она вдруг осознала, насколько близко
