подчеркивать местоимения и глаголы: 'Мы кончили одновременно'. Одна женщина впервые обратилась в больницу, чтобы приобрести 'акушерский опыт'. Второй раз она явилась туда рожать. Пациенты 'проявляют враждебность к фигурам, олицетворяющим собой власть'. Становясь реальными людьми, они просто рвут газеты. Что касается терапевтов, то тот, кто сообщает: 'Мы начали интервью, обменявшись положительными приветствиями. Затем пациент сообщил, что выразил враждебность, исполнив акт физической агрессии против своей жены', реже добивается успеха, чем тот, который говорит: 'Пациент поздоровался и рассказал, что ударил жену'. В одном случае терапевт утверждал, что мальчик 'посещал закрытую школу-интернат в частном районе', в то время как сам мальчик просто сказал, что 'ходил в интернат'.
Самое важное слово в сценарном языке — союз «но», который означает: 'В соответствии с моим сценарием, я не имею разрешения делать это'. Реальные люди говорят: 'буду…', 'сделаю…', 'не могу', 'я проиграл…', в то время как выражения 'буду, но…', 'сделаю, но…', 'не могу, но…', 'я проиграл, но…' относятся к сценарию.
Правило прослушивания звукозаписи таково: если не слышишь, что говорит пациент, не волнуйся, потому что обычно он ничего не говорит. Когда у него будет, что сказать, ты его услышишь, какой бы шумной или несовершенной ни была запись. Для клинических целей иногда плохая запись лучше хорошей. Если слышно каждое слово, слушателя может отвлечь содержание, и он пропустит самые важные сценарные указатели. Например: 'Я встретила в баре мужика, и он стал на меня поглядывать. Поэтому когда он стал слишком уж нахален, я сказала ему: 'Что вы себе позволяете?', чтобы он понял, что перед ним леди, но он продолжал приставать, и я велела ему отвязаться'. Скучная и довольно обычная история, не содержащая никакой информации. Гораздо больше раскрывает плохая запись, когда слышишь: 'Др др др др стал на меня поглядывать др др др нахален др др др перед ним леди др др др др велела ему отвязаться'. Различимые слова — это 'о'кей' слова. Пациентка получила от матери предписание заставлять мужчин отвязаться от нее, тем самым доказывая, что она леди. При этом она должна собрать достаточно купонов или приставаний, чтобы оправдать свой (как леди) гнев. Инструкция гласит: 'Помни, леди сердятся, когда мужчины пристают к ним'. А отец добавляет: 'В барах много нахальных парней. Мне ли не знать?' И вот женщина, идет в бар, чтобы доказать, что она леди.
После того как она прошла психоаналитическую терапию, ее запись гласила: 'Др др др др садист др др др др мое мазохистское Я др др. Др др др др выражая свою обычную враждебность др др'. Она заменила старые 'о'кей' слова новыми. Если она перейдет к транзакционному аналитику, в записи будет: 'Др др др его Ребенок др др др мой Родитель др др др играл в 'Насилуют!'. Но еще через месяц никакого шума в записи не будет, а будут слова: 'Я встретила несколько очень хороших людей после того, как перестала ходить в бары'.
'О'кей' слова рассказывают историю пациента гораздо лучше, чем вся история. Требуются месяцы обычной терапии, чтобы раскрыть подробности истории неудач, рассказанной выпускницей колледжа, но если запись гласит: 'Др др др напряженно училась др др др хорошие отметки, но др др др ужасно впоследствии', различимые 'о'кей' слова сообщают историю ее жизни: 'Ты должна напряженно работать и почти добьешься успеха, но что-нибудь произойдет, и ты будешь чувствовать себя ужасно'. 'О'кей' слова громко и четко выражают сценарные директивы.
'О'кей' слова в предыдущем абзаце происходят от Родительских наставления, образца и угроз. Наставления, такие, как 'будь леди', 'учись хорошо' содержат 'о'кей' слова «леди» и «учись». В угрозе 'Случится что-нибудь ужасное' 'о'кей' словами являются 'что-нибудь ужасное'. Когда пациент привыкает к психоаналитической кушетке, словарь терапевта начинает состоять из 'о'кей' слов. И действительно, это один из признаков привыкания пациента. Пациент говорит «мазохизм», 'враждебность', «Родитель», 'Ребенок' и т. д., потому что на этой стадии терапевт подменяет собой отца, и его 'о'кей' словарь заменяет усвоенный пациентом в детстве. 'О'кей' слова — это слова, одобренные Родительской частью отца, матери, терапевта или другой фигурой, олицетворяющей отца.
Мы помним, однако, что многие сценарные ограничения даются Ребенком отца и матери и опираются на другой словарь — на сценарные слова и фразы, которые отличаются от 'о'кей' слов. Некоторые сценарные слова могут даже противоречить словам 'о'кей'. Женщина, которая использует подобающие леди слова, когда находится в антисценарии, может воспользоваться очень грязным языком, когда возвращается к своему сценарию. Так, она может называть своих детей 'милые малышки', когда трезва, и 'грязные морды', когда пьяна. Сценарные слова содержат очень важную информацию относительно сценарных ролей и сценарных сцен, которые необходимы для восстановления сценарного мира или того мира, в котором живет Ребенок пациента.
В мужских сценариях обычны роли лиц противоположного поля: девочки, леди и женщины. В женских сценариях есть роли мальчиков, мужчин и стариков. Более специализированные роли — 'маленькие девочки' и 'грязные старики'. Эти две роли привлекают друг друга, особенно в барах. Женщина называет мужчин, с которыми встречается, 'грязными стариками'. Мужчине нужна для его сценария маленькая девочка, а ей для своего — грязный старик, и когда они встречаются, начинается представление, и они знают, что сказать друг другу после того, как поздоровались. Разные женщины живут в мире, населенном волками, чудовищами, соблазнителями, котами, змеями, вампирами, мошенниками, а мужчины видят в женщинах сук, цыпочек, телок и шлюх. Все это сценарные слова, они могут прозвучать в ходе разговора в группе.
Сценарные сцены обычно сосредоточены вокруг какой-то комнаты в доме: детской, ванной, кухни, гостиной, спальни, и это проявляется в выражениях 'есть что выпить', 'весь этот хлам', 'настоящий пир', 'все эти люди' и 'врежь им'. У каждой из этих комнат есть свой словарь, и человек, застрявший в определенной комнате, будет снова и снова использовать одни и те же слова и выражения. Столь же часто встречается рабочий кабинет, символизируемый выражением 'убирайся отсюда'.
У тех, кто борется со своими сценариями, можно отметить антисценарные слова. Джек, Сизиф, упоминавшийся в главе двенадцатой, стал профессиональным бейсбольным игроком отчасти потому, что это входило в его сценарий, отчасти же потому, что туда загнал его дядя. Слушая его однажды, доктор Кью заметил, какое ударение делает Джек на слове «нет», которое произносит очень часто, и меньшее, но тоже значительное ударение на словах 'кое-что еще'. Он сразу интуитивно понял значение этих слов. Когда Джек говорил «нет», он подавал, то есть был питчером, а когда он подавал, его Ребенок говорил «нет» — 'Ты не попадешь!' Когда он говорил 'кое-что еще', он бросал на первую базу, а когда он бросал на первую базу, он говорил 'кое-что еще': 'Если я не смогу тебя выбить, мы попробуем кое-что еще'. Джек не только подтвердил эту интуитивную догадку, но и сказал, что тренер по бейсболу говорил ему то же самое, только на другом языке: 'Расслабься! Если будешь все подачи делать с такой силой, вывернешь плечо!' Что Джек со временем и сделал. Подобно доктору Кью, тренер на основании своей интуиции и опыта догадался, что Джек подает в гневе, и знал, что ни к чему хорошему это не приведет.
Антисценарий Джека требовал, чтобы он стал успешным бейсбольным игроком, и за его профессиональной подачей скрывался сильный гнев против отца и дяди, приказывавших ему быть побежденным. Таким образом, всякий раз подавая мяч, он боролся со своим сценарием, пытался вырваться из него и победить. Это придавало ему скорость, а антисценарий позволял сохранять контроль. Единственное, чего ему не хватало, так это хладнокровия и умения подавать в соответствии с игрой. В конце концов этот гнев, не позволявший ему приспособиться, привел именно к той развязке, против которой он боролся, и ему пришлось перестать играть. Интуитивная проницательность Взрослого в Ребенке терапевта, то есть Профессор, — наиболее ценный терапевтический инструмент. Острая чувствительность правильно настроенного Профессора демонстрируется тем фактом, что доктор Кью все это понял, хотя только раз в жизни был на бейсбольном матче профессионалов, хотя, конечно, в молодости играл в любительский бейсбол…
Метафоры тесно связаны со сценарными словами. Например, у Мэри были два различных словаря метафор. В одном она бултыхалась, как в море, ничего не могла понять, едва могла держать голову над водой, у нее бывали бурные дни и волны чувств. А в другое время жизнь была пиром, Мэри могла есть свои слова, у нее было множество лакомств, она могла испытывать горечь или кислоту, потому что таков был вкус блюд. Она вышла замуж за моряка и жаловалась на ожирение. Когда она чувствовала себя в море,
