Мистицизм

58

Meister Eckhart, Pred. 1.

59

Августин, «Исповедь», кн. I, гл. IV. 'Что же Ты такое, или Кто Ты, Боже мой?.. Высочайший, совершеннейший, могущественнейший [то есть — динамичный], всемогущественнейший [то есть — трансцендентный], в высшей степени благой и милосердый и в высшей степени правосудный и справедливый, никому не доступный и всему присущий, красота благолепнейшая и великодушие непреоборимое и непостижимость неуловимая, Сам в Себе неизменяемый, а все изменяющий, ни нов, ни стар, никогда не обновляющийся и никогда не стареющийся, а все обновляющий и гордых в неведении состаревающий, и действующий всегда, и покоюшийся всегда, собирающий и ни в чем не нуждающийся, все носящий и наполняющий и поддерживающий, творящий и питающий и усовершающий, обо всем заботящийся и ни в чем не имеющий недостатка… Но что все слова мои, о Боже мой, жизнь моя, божественная утеха и радость моя? И горе безмолвствующим о тебе, когда и многоглаголивые немотствуют'. Достаточно сравнить с этим поразительно сходное суфийское определение природы Бога в книге Палмера (Palmer, 'Oriental Mysticism', pp. 22. 23): 'Первое и последнее, Конец и Предел всего, несравненное и неизменное, всегда вблизи, но и всегда вдали' и т. д. Здесь прослеживается определенное влияние идей платонизма.

60

'Тимей', 27.

61

'Природное стремление, — говорил Аквинат, — не может быть напрасным'. Философия ползком возвращается к такой «средневековой» точке зрения. Срв. 'Surnma Contra Gentiles', 1. II, cap. LXXIX.

62

Срв. видение Данте, «Рай», XXX, где он видит Реальность сначала как струящуюся Реку Света, поток всех вещей, а затем — когда его зрение очищено — как достигнутое Совершенство, Вечную Розу.

63

E.Boutroux, 'Le Philosophe Allemand, Jacob Boehme', p. 18.

64

Von Hugel, 'Eternal Life', p. 385.

65

Op. cit., р. 387.

66

'Всегда действующим' (лат.).

67

'Всегда покоящимся' (лат.).

68

Здесь и далее подразумевается собственно тот или иной модус восприятия трансцендентного в силу восприимчивости к нему ('мистического чувства'). — Прим. ред.

69

Согласно великолепному образу Дионисия, мудрые херувимы — это 'одни глаза', а любящие серафимы — 'одни крылья'. Если серафимы, воплощения сильнейшей любви, 'непрерывно движутся к божественной сути вещей' и черты их — пыл и энергия, то способность херувимов заключается в восприимчивости, умении поглощать лучи Вышнего Света. (Dionysius the Areopagite, 'De Caelesti Ierarchia', VI. 2 и VII. 1.)

70

Так, Ресежак говорит о мистиках: 'Они желают знать только то, что могут полюбить, и их желание объединиться с сутью вещей в Боге, Который есть сумма их всех, основывается на чувстве, которое не есть