очищения. Из этих трех факторов лишь один — Абсолют, к которому стремится душа, — пребывает неизменным. Все остальное может изменяться, но эта цель вечно одна и та же. Эта столь новая и в то же время прежняя Красота, 'которой не касаются ни перемены, ни тени', есть «Единое» у Плотина, «Всё» у Экхарта и св. Иоанна Креста, 'Вечная Мудрость' у Сузо, 'Непостижимая Бездна' у Рейсбрука и 'Чистая Любовь' у св. Катерины Генуэзской. Эта Абсолютная Реальность вчера, сегодня и вечно ждет, когда откроет глаза сотворенное Ею существо.
В момент обращения эти глаза открываются лишь на миг и видят незабываемый ослепительный проблеск Несотворенного Света. Они должны научиться не смыкаться и постоянно смотреть в очи Любви, чтобы, как говорят мистики, 'верный служитель' стал 'тайным другом'.[513] Лишь тогда 'душа ощущает божественную пульсацию, в ней фонтаном начинает бить радость и отверзаются очи, постигающие во тьме Исток и Эссенцию божественного света'.[514] Таким сложным искусством невозможно овладеть в один миг. В полном соответствии со всем, что мы знаем о процессах развития, вначале должно быть частичное достижение — величественные мгновения ясности и красочные проблески, сама краткость которых обусловлена слабостью недавно открывшегося и еще не окрепшего 'ока, постигающего Вечность', и в то же время силой и недисциплинированностью 'ока, взирающего на Время'. Такова эта игра света и тьмы, ликования и раскаяния, которые зачастую перемежаются во время перехода очищения в озарение. Свет и тень по очереди господствуют в душе, вытесняя друг друга, ибо 'два эти ока души не могут видеть одновременно'.[515]
Используя другую, менее экзотическую метафору, можно сказать, что Божественный Младенец, родившийся в душе в час мистического обращения, должен научиться ходить, как и другие дети. Хотя верно, что духовное Я никогда не теряет своего ощущения полной зависимости от Невидимого, все же в этой атмосфере как питательной среде, опираясь на ее возможности, оно должно 'стать на ноги'. Каждое усилие, направленное на то, чтобы стоять, вначале сопровождается восхитительным ощущением роста, а затем следует падение, за которым снова следует борьба за восстановление равновесия — множество серьезных испытаний, надежд и разочарований. В конце концов наступает мгновение, когда все испытания уже позади, мышцы привыкли удерживать равновесие и каждый раз напрягаются непроизвольно. В результате оказывается, что обновленная душа — не понимая, как ей это удается, — стоит на своих ногах и больше не падает. Это и есть тот момент, когда душа переходит от очищения к озарению.
Процесс перехода «нового», или духовного человека от пробуждения к озаренной жизни описан Якобом Бёме в замечательном отрывке, одновременно содержательном и поэтичном:
'Когда Краеугольный Камень — Христос [т. е. божественное начало, скрытое в человеке] — шевельнется в угасшем Образе Человека искренним обращением и покаянием, тогда в движении духа Христова является Душе в этом померкшем образе Дева София в девическом ее облачении; и пред нею душа ужасается своей нечистоты, и все ее грехи в ней тогда пробуждаются, и страшится она и трепещет пред Софиею; ибо тут начинается суд над грехами души, и она, видя недостойность свою, прячется и стыдится пред образом красоты своей невесты; и уходит в себя, ощущая и признавая себя совершенно недостойною принять такую Драгоценность. Такое дано понять только тем из нашего рода, кто вкусил от этого небесного Дара, и никому более. Но благородная София приближается к самому сердцу души и дарит ей дружественный поцелуй, окрашивает мрачный ее огонь лучами Любви и пронизывает душу своим ярким и могучим сиянием. Охваченная этим громадным чувством, душа от великой радости играет, танцует в теле своем, в силе девственной любви торжествует и хвалит великого Бога за благословенный Дар Его. Я предоставляю самому читателю составить небольшое описание того состояния души, когда Невеста обнимает своего Жениха; может быть, читатель еще никогда не испытывал этого и не знает, как это происходит между новобрачными, — пусть же последует за нами и войдет в Святая Святых, где душа соединяет руки с Софией — Божественной Мудростью — и танцует с ней'. [516]
Озарение имеет необходимой предпосылкой особое мистическое сознание. — Его достигают многие люди искусства. — Оно является естественным этапом процесса трансцендирования. — Его природа. — Плотин. — 'Мистический танец'. — Характерные признаки озарения. — 'Натуральный мистицизм'. — Озарение и таинства. — Мистик и художник — Кубок с Духом Жизни. — Различные виды и этапы озарения. — Для мистика оно всегда представляется окончательным. — Его выражение на языке искусства. — Озарение проявляется в видениях. — Три особенности озарения: (1) ощущение Божественного Присутствия; (2) ясное видение мира; (3) проявления медиумизма. — Двойственный характер озаренного сознания. — Ощущение присутствия Бога. — Источник мистической радости. — Молитва единения. — Св. Бернард. — Гуго Сен-Викторский. — Различие между молитвой единения и жизнью в единении. — 'Ощущение присутствия' и активная жизнь. — Пассивность. — Г-жа Гийон. — Св. Катерина Генуэзская и озарение. — Природа озарения. — Прилив нового света. — Якопоне из Тоди. — Уильям Лоу. — Св. Августин. — Видение Реальности. — Данте. — Анжела Фолиньоская. — Трансцендентальное и личное озарение. — Озаренное видение мира — его природа. — Якоб Бёме. — Фоке. — Блейк. — Мистики и дикие животные. — Св. Франциск Ассизский. — Св. Роза Лимская. — Платонизм и озарение. — Плотин. — Каббала. — Озарение как промежуточный этап. — Оно не может окончательно удовлетворить духовное сознание.
Рассматривая озарение, мы имеем дело с состоянием души, которое, по общему мнению, характерно лишь для мистиков, поскольку оно подразумевает такой тип восприятия и мышления, который совсем не свойствен «нормальным» людям. Все предыдущие события и переживания, через которые проходит мистик, нельзя даже сравнить с этим состоянием. Пробуждение души к осознанию Абсолюта, хотя оно и бывает нередко отмечено великолепием и силой, которые не свойственны никаким другим душевным переворотам, фактически лишь воспроизводит на более высоких уровнях те типичные процессы обращения и влюбленности, которые сообщают религиозной и эмоциональной жизни глубину и реальность. Впоследствии мистик предается очищению, и хотя этому очищению присущи некоторые мистические черты, нередко оно сводится к умерщвлению плоти, к которому прибегают и немистически ориентированные аскеты. Подобное очищение дает нам яркий пример катарсиса — срезания засохших веток и лишаев с растения, имя которому человек. Катарсис лежит в основе собственно обучения и является необходимым этапом в любой разновидности трансцендирования. В ходе очищения мистик на собственном опыте и в обостренной форме постигает принципы, которые неизбежно принимают все те, кто живет глубокой душевной жизнью, — искатели свободы и влюбленные, — хотя он вправе сказать вместе с Офелией, что каждый по-своему несет свою печаль.[517]
Однако пути мистика и человека, живущего интенсивной душевной жизнью, расходятся, когда первый выходит на яркий солнечный свет, получая тем самым награду за тягостные часы, проведенные в 'темнице самопознания'. Рука об руку с мистиком некоторое время могут еще идти лишь те, кто в той или иной мере одарен мистическим гением, — пророки, поэты, художники и мечтатели. Посвященный красоты и мудрости наряду с мистиком — посвященным любви — причастен в какой-то мере к переживаниям на пути озарения. Однако мистик утвердился в трансцендентном мире, в который остальные
