так плохо. Ты еще вырастешь, будет тебе небо в алмазах». И беда в другом: убеждая других, автор и сам к этому быстро привыкает. Убеждал других, а убедил себя. Вот уже лысина во всю голову, брюшко пивное, дети школу заканчивают, а он все еще «начинающий автор». Ходит на семинары и мастер-классы, слушает, в тетрадку записывает, кивает… И сам не понимает, как смешно выглядит. Уже в тридцать лет, с пятой книгой – смешно. Трудится, привыкает к «вечной молодости», убеждает себя, что старается. Да ни фига ты не стараешься, хороший наш! Лысый, седой, толстый дядька с вечным припевом: «Я маленький!» – умиления не вызывает.
Он вызывает брезгливость.
Вот лысый, седой, толстый дядька, напористый, агрессивный, когда это нужно, остроумный и энергичный, знающий и эрудированный – он вызывает уважение. Старый лев подходит к прайду, и молодежь разбегается. Понимаете, дело не в том, кто старый, и кто седой. Важно, как ты себя позиционируешь.
Представьте: вы пришли в ресторан, а официант, принеся вам заказанное блюдо, говорит: «У нас повар – он хороший, но молодой и неопытный. Вот, приготовил, а вы попробуйте, как у него получилось. Если что не так, не обессудьте. Он старается…»
Вопрос: если ты такой молодой и начинающий, если у тебя еще все впереди, так какого рожна ты это «начинание» публикуешь? Опубликовал – будь добр, получай по шее, как взрослый. Ввязался в нашу драку – дерись как все. Иначе нет вариантов. А «моложавый» автор начинает громогласно занижать себе планку. Он относится к себе очень снисходительно. Он привык, что маленький. Я себя люблю, планочка у меня невысокая, я сам себе прощаю те огрехи, которые мог бы сам исправить. И вы простите, люди добрые. Может, когда вырасту, все исправлю.
Знаете, как этих авторов легко вычислять в любом возрасте? Такой писатель публично – хоть на встрече с читателями, хоть с друзьями, хоть в интернете, – закончив очередную книгу, озвучивает сие событие следующим образом: вчера, мол, закончил, устал, как собака, а такое дерьмо написал! Устал, весь изработался, сил нет – а все равно дерьмо. Это он, «вечно молодой». Он напрашивается на «пожалейте меня». Вампирит помаленечку. Ему рано или поздно скажут: «Ты устал, бедненький; не такое уж это дерьмо, как ты рассказываешь… есть проблески… ты отдохни, еще поднатужься…»
Бейте его сразу. И когда он это заявляет В ВОСЬМОЙ РАЗ, уж поверьте, восхищения его трудолюбием не возникает, и сочувствия его ужасной молодой доле и трагической усталости не возникает также. И желания утешать его тоже нет.
А есть желание перейти к седьмому искушению.
КОМПАНЕЙСТВО
Адвокат: Автор, начавший реально издаваться, попадает в среду коллег, фэнов, читателей, критиков, просто каких-то тусовщиков, молодых, не очень молодых, совсем немолодых, известных, малоизвестных и так далее. Попадает – и растворяется в среде, как сахар в кипятке. Это же свои! единомышленники! я такой же, как они, мы все друзья и братья во спиритус вини…
Плюсы? Их есть у меня, как пел Капелян в «Интервенции». Во-первых, у автора резко растет количество знакомств. Плохо? – ничего подобного! Познакомился с одним, с другим, выпил водочки, покалякал за жизнь – через какое-то время уже на «ты» с полезными и приятными людьми. Узнал, что где-то печатают сборничек – рассказ туда кинул. Узнал о новом журнале – интервьюшку им сообразил. Рост знакомств – это хорошо. Особенно нужных знакомств. В конце концов, на семинар пришел, на диспут, на мастер-класс – тоже полезная штука. Второе достоинство – это вписывание в тусовку. Если тусовку назвать другим словом – выйдет профсоюз. Это действительно профессиональный союз, пусть и неформальный; где поддержат твои издания, помогут с художником, предложат аннотатора. Здесь можно задать вопрос и получить ответ. Обсудить контракт – условия, нюансы, рифы и подводные камни. Чудесно! За этим и ездим.
Случайный человек видит только вершину айсберга. А неслучайный обнаруживает, что ниже ходят большие рыбы. Общение дает увеличение числа рецензий, упоминаний в прессе о тебе-любимом. Рядом крутился критик? – появилась статья. В газете вспомнили, что на таком-то фестивале присутствовал ты. Вот и «мирская слава».
Далее – фигурирование в номинациях.
Ах, чудесная формулировка – номинант, допустим, «Звездного Моста»! Звучит, как дворянский титул. В номинации «Романы» – восемьдесят четыре позиции. Номинант – один из восьмидесяти четырех. Но все равно – звучит. А временами случаются и премии. Очень хороший стимул для авторского самолюбия. Автору вручили приз; он его дома поставил на полочку и рассказывает знакомым барышням: «Это я получил в Свердловске, это в Ашхабаде, это в Харькове, это в Москве за то-се, за пятое-десятое». И в журналах пройдет упоминание, и в Интернете звякнут в колокольчик. Замечательно! Эти премии – будем называть вещи своими именами – получить, присутствуя на конвенте, много легче, чем отсутствуя. При прочих равных, присутствующий получит премию скорее. Это вовсе не лоббирование, это чистая психология: мне нравятся из списка четыре романа, но автора четвертого здесь нет. Третий и четвертый нравятся примерно одинаково, но с автором третьего я вчера пил водку, а четвертого знать не знаю. Понятно, за кого я проголосую?!. Или уточнить?
Это, кстати, совершенно нормально, здесь нет ничего плохого или обидного. Просто маленький плюсик при прочих равных может сыграть решающую роль.
Адвокат дьявола. Хорошо, давайте действительно называть вещи своими именами. Тусовка – профсоюз. Безусловно. Но есть еще и старое определение людей искусства – БОГЕМА.
Прошу любить и жаловать.
Это «террариум единомышленников». Очень специфическая среда. Все мы хорошие люди, слушаем- рассказываем, веселимся-общаемся. Но, думаю, ни для кого не секрет, что за спиной зачастую говорят совсем не то, что в глаза.
Будем честными.
Это очень распространенное явление. К сожалению, от него никуда не денешься, и с этим надо мириться, принять как данность. Обижаться тут глупо и бесполезно. Особенно в богеме – это ее специфика. Специфика группы тонко организованных, тонко чувствующих, нервных и самолюбивых, талантливых и тщеславных людей. Более того, человек богемы будет искренним в обоих случаях: и хваля тебя в глаза, и ругая за глаза. Вовсе не значит, что он в лицо вам врет, а за спиной говорит правду (или наоборот). У него в ДАННЫЙ момент такое настроение, он в ДАННЫЙ момент думает именно так. Отзывы «какая дрянь!» и «как великолепно!» зачастую дает один и тот же человек – но в разных местах и в разное время. И всякий отдельно взятый раз он искренне верит в сказанное.
А наш автор тоже тонко организован. И зарабатывает невроз с депрессией.
Далее, попав в богему, ты, сам того не заметив, очень скоро можешь оказаться в какой-либо из многочисленных группировок. А группировки, сами знаете, дружат друг против друга фалангами. Потому что те, другие, дружить не хотят. Вот я посидел за одним столом с хорошей компанией – все милейшие ребята, все читали такую-то книжку, мы ее обсудили, выпили пива, я сказал слово-другое, черканул отзыв в интернете или рецензию в журнальчике-газете – все, здесь я свой. Но мы ведь дружим против кого-то! И зачастую приходится вписываться в разборки: «Разве можно бросить своих в трудный момент?!» И ты влип в конфликты, глупые и бестолковые. Совсем невеселая штука, надо сказать. Потому что в ответ на твою похвалу в адрес мистера Н тебя машинально обругают критики Х и У.
Вы думаете, мы цинично раскрываем профессиональные секреты? Ничего подобного. Поговорите с актерами. С художниками. С музыкантами. Богема – везде богема.
Поначалу это все может быть относительно безобидно, без, скажем, битья морд и совсем уж матерных рецензий (до такой гадости доходит действительно нечасто). И автор понимает: вот она, настоящая жизнь! Здесь творится жизнь, здесь бурление умов и движение сердец – я в этом участвую, и это круто! И вместо того, чтобы спокойно заниматься литературой, и – да! общаться на литературные темы! – он начинает участвовать в псевдолитературных разборках, в рецензиях по нелитературному признаку; в «обсуждёжах» одного за спиной другого, и так далее. Причем без всякого злого умысла: он не думает, что делает плохо – он считает, что это нормальная литературная жизнь. Все так живут, так и надо, чтобы быть своим. В итоге
