агитаторы. На базарных площадях музыканты играли. Гремели бубны, звонко пели флейты, гулко гремел карнай. Вокруг автомашины вырастала толпа. Как только смолкала музыка, агитаторы приглашали горожан принять участие в празднике спорта, посмотреть состязания по бегу, гимнастике, плаванию, скачкам и национальной борьбе кураш.
Айгюль целыми сутками не показывалась дома. Она успевала бывать всюду: на митингах женщин и на тренировках, участвовать в заседании горкома комсомола и спортивного комитета, разъезжать на агитмашине и вечером вести занятия по физкультуре с девушками узбечками.
Джэксон тоже был очень занят все эти дни. С Айгюль они виделись только мельком и успевали сказать друг другу всего лишь несколько ласковых слов.
Сиднея включили в состав главной судейской коллегии спартакиады. Нужно было комплектовать судейские бригады по видам спорта. А это было не таким простым делом. Оказалось, что все хотели быть только участниками. Те комсомольские вожаки, которые все же соглашались быть судьями, имели весьма смутное представление об обязанностях спортивного судьи, слабо разбирались в правилах состязаний. Приходилось их обучать на ходу. Времени не хватало. Если бы в сутках было не двадцать четыре, а сорок восемь часов, то и их оказалось бы Сиднею недостаточно. Спать приходилось урывками, есть – на ходу.
Едва заканчивались уроки в школе, Сидней спешил на спортивную площадку. Здесь его уже ждали. Шли последние приготовления к открытию спартакиады. Спортсмены готовились к торжественному параду. Джэксона сразу окружали боксеры.
– Товарищ Джэксон, посмотрите, какой мы ринг сделали!
Рокотов разворачивал самодельный переносной ринг. К четырем метровым палкам он прикрепил бинты. Боксеры встали по углам и натянули их. Ринг получился приличный. Его можно было нести в колонне и на ходу демонстрировать выступление боксеров.
– Молодцы! – похвалил Сидней. – Как настоящий.
– Это мы с Умаровым сделали, – сказал польщенный Рокотов.
– Значит, вам и выступать на нем. Верно, друзья?
Выступать во время парада хотели многие. Поэтому решили выходить на ринг по очереди.
– Только возле трибуны на ринг выйдем мы, – настоял Рокотов.
– Хорошо, – согласился Сидней. – А где Умаров?
– Он еще не приходил – сказал кто-то.
– Тоже сказал! Он был здесь. Сидней Львович, я сам его видел. – Хлебченко отошел от подвесного мешка и вытер пот со лба. – Иван, куда делся Умаров?
Рокотов пожал плечами.
– Не знаю.
– Опять что-нибудь придумал. – Хлебченко снова направился к мешку. – Он сейчас вернется!..
Но Умаров так и не появился до конца тренировочного занятия.
К боксерам подошел тренер легкоатлетов Михаил Евдокимович. Он был высок, жилист и, казалось, никогда не снимал больших роговых очков. Он отвел Джэксона в сторону.
– Вы, Сидней Львович, не знаете, где Айгюль? Она вам ничего не говорила?
– Нет. А что?
– Она что-то задерживается. Прошло уже больше трех часов, а ее все нет…
Джэксон сразу насторожился.
– А куда она пошла? Вы знаете?
– В старый город. – Михаил Евдокимович рассказал, что утром прибежал младший брат Дильбар и сообщил: Дильбар заперли! Скоро приедет жених. Она больше не будет ходить без паранджи! Айгюль сразу же и отправилась туда.
– Одна? – Сидней недоуменно посмотрел на Михаила Евдокимовича. – Зачем вы ее одну отпустили?
– Айгюль настояла. Одна, говорит, я на женскую половину зайти смогу.
Джэксон задумался. Нехорошие предчувствия охватили его. Но он отогнал дурные мысли. Ведь до сих пор все обходилось благополучно! Не первый же раз она в старом городе. И вслух сказал:
– Надо послать туда кого-нибудь. Сейчас же!
– Я уже послал. Умарова.
– Хорошо.
Михаил Евдокимович ушел. Джэксон вернулся к своим боксерам. Но мысли его были там, с Айгюль. Только бы не приключилась беда!
А беда приключилась. Айгюль попала в западню. Вместе с ней попал и Умаров. Расспросив братишку Дильбар, он отправился в старый город вслед за Айгюль. Чем дальше от центра, тем улицы уже, движение тише. Высокие глиняные заборы – дувалы – закрывают внутреннюю жизнь каждого дворика. Дома стоят без окон, словно повернулись к улице спиною. Окна и двери где-то там, во дворе. Тихие глухие переулки. Лабиринт глинобитных стен. То там, то здесь возвышаются стройные минареты и высокие купола мечетей. Они покрыты разноцветной керамикой и изразцами, отливающими на солнце глубокой-глубокой синевой.
Каждая стена, каждый камень говорят о древности, напоминают о прошедших веках.
Умаров любил бродить по дальним закоулкам старого города. Идешь и не знаешь, куда выйдешь. Магистральные улочки утопали в пыли. Тротуаров не было, и арба-кеши, сидевшие верхом на лошадях,
