Конечно, их было трудно сравнивать. Его машина была задумана как комфортабельный, скоростной лимузин для миллионеров, а моя лошадка предназначена для транспортировки людей и грузов самым экономичным путем, и в этом смысле среди транспортных самолетов она была вне конкуренции. Но вряд ли можно найти хоть одну из них моложе пятнадцати лет. Поэтому, когда я сижу с коллегами в баре, меня охватывает желание пилотировать что-нибудь не столь дребезжащее на стыках.
Для Роджерса, однако, это было не мимолетное желание, а постоянный ход мыслей. Но у него еще была возможность воплотить его в жизнь, а мне скорее всего это уже не удастся. И это многое объясняло.
Мы сделали еще один заход, и тут Роджерс спросил Кена, чем занимается здесь его хозяин, неужели того привлекают местные достопримечательности.
Китсон покачал головой и убрал волосы со лба.
– Не совсем. Мой патрон напал на след одной загадочной истории. Набоб, да преумножится его банковский счет и мужская сила, пытается разыскать фамильную драгоценность.
– Одна из его жен сбежала с греческим матросом? – съехидничал я.
– Он холостяк. Мой патрон – человек старой школы.
– Не надо меня дурачить. Я не раз видел, чему эта школа их научила.
Кен снисходительно ухмыльнулся.
– Ну, если тебе действительно интересно, и разговор останется между нами, то могу сказать, что он пытается вернуть свои драгоценности. Настоящие драгоценные камни, золото. Два ящика от патронов, – тут он положил руки на стойку и развел их друг от друга фута на два, – вот таких размеров. Приблизительная стоимость их содержимого достигает полутора миллионов фунтов стерлингов. Ему хочется снова заполучить их обратно.
Роджерс подозрительно посмотрел в его сторону.
– Когда это произошло? – спросил я. – Я имел в виду кражу.
– Рад был услышать от тебя умный вопрос, – Кен облокотился на стойку и продолжил. – Это случилось, мой дорогой друг, во времена нашей молодости, в золотую пору раздела страны, когда у набоба в Тангабхадре был дворец из розового мрамора, и спокойная жизнь текла своим чередом, вот только за его оградой ревела толпа индусов, хотевших перерезать ему глотку. Ну и понимая, что такая перспектива несообразна с существующим порядком вещей его западные друзья пришли ему на помощь с целой эскадрильей самолетов. Началась транспортировка по воздуху золотой утвари, драгоценностей и прочего добра под защиту Пакистана и истинной веры.
В моем приятеле заговорило выпитое виски, но он даже ни разу не запнулся.
– Они также вывезли самого набоба и его высших сановников, но в процессе претворения этого доброго деяния в жизнь один из пилотов, наверняка происходивший из низкого сословия и явно получивший образование не там, где нужно, огляделся по сторонам и увидел эти два ящика, полных всякого добра. Тут уж остановка в Пакистане показалась ему излишней, – Кен погремел льдом в своем бокале и махнул бармену. Роджерс тем временем посмотрел на меня и скорчил недоверчивую гримасу.
– Так вот, – продолжил Китсон, закончив свои переговоры с барменом, – мы оставили нашего героя в кабине 'Дакоты' как раз в тот момент, когда он решил начать новую жизнь и прекратить каторжную работу во второразрядной авиакомпании. Он добрался до небольшой португальской колонии на западном побережье, заправил полные баки и предложил второму пилоту проверить состояние хвостового колеса.
Он сделал паузу и отхлебнул из нового бокала.
– Ничего не подозревающий парень вышел из самолета и, к своему удивлению, услышал как захлопнулась дверь и взревели моторы. Не успел он выразить свое возмущение, как 'Дакота' превратилась в крохотную точку на горизонте и стала прокладывать свой одинокий путь над Аравийским морем навстречу тропическому закату. Надо признаться, что я для усиления драматического эффекта несколько погрешил против истины, ведь было только одиннадцать часов утра, но тем не менее он полетел на запад.
– В это можно поверить, – согласился я. – Так как ты говоришь его звали?
– Я этого не говорил, но если тебе интересно, то Моррисон.
– Никогда о таком не слышал. Так это случилось лет десять – двенадцать назад?
Кен энергично кивнул, пожалуй даже сильнее чем следовало. У него на лбу обильно выступил пот, но он этого уже не замечал.
– Все давно разломали, золото переплавили, камни получили новую огранку. Набоб сможет часами разглядывать в витрине магазина свое добро, но так ни о чем и не догадается.
– В принципе ты прав, Ястребиный Глаз, но факты говорят обратное: два месяца назад пару – тройку вещиц из этих драгоценностей купили для набоба в Бейруте. Вот тут он и начал охотиться за своим добром.
– А почему вы оказались именно в Афинах? – полюбопытствовал Роджерс.
– Узнали в Бейруте от... – но неоконченная фраза так и повисла в воздухе.
Я не заметил, как она подошла, но рядом с Роджерсом неожиданно выросла фигура мисс Берт.
– О, Боже, – заявила она. – Ну просто муссон прошел.
– Тебе мартини? – невозмутимо поинтересовался Кен.
– Старые фронтовые приятели, – фыркнула она.
Я осушил свои бокал и соскользнул с высокого табурета.
– Пожалуй мне пора.
– Сначала отведи его в постель, – решительно сказала мисс Берт.
