– Если ты собираешься спать, тебя это не должно беспокоить, – весело произнес он и взял кончик ее груди губами.
Эйлис не знала способа, которым могла бы скрыть свое желание. С ее губ сорвался негромкий крик, когда она погрузила руки в его длинные густые волосы. Из царства полусна она стала постепенно переходить в царство желания. Он был ее врагом, человеком, лишившим ее девственности и чести, однако его прикосновения разжигали в ней огонь. И сейчас не играло роли, что еще с младых ногтей ее учили считать Макдабов врагами – она страстно желала все новых и новых его прикосновений. Когда Александр медленно вошел в нее, она вздохнула от восторга, который была не в силах скрыть, поскольку ее тело наполнилось сладостной болью от новых ощущений.
– Ты, похоже, уже совсем проснулась, – произнес Александр, после чего начал осыпать ее лицо мягкими поцелуями.
– Трудно уснуть, когда какой-то мошенник тебя терзает. – Она обхватила его своими стройными бедрами и притянула к себе, после чего обхватила ногами, побуждая его к действиям.
Александр хрипло рассмеялся, встретившись с ней взглядом. Лаская, он провел рукой по ее телу. Он обнаружил, что ему доставляет большое наслаждение смотреть на нее в те мгновения, когда она приближается к освобождению. Ему было приятно осознавать, что именно он является человеком, который вызывает безумное наслаждение на ее лице, и что он является первым человеком, который это видит. Но на этот раз Александр видел это лишь мельком, поскольку, двигаясь к вершинам наслаждения вместе с ней, они одновременно достигли пика, которого так страстно желали их тела. Они слились воедино, когда их тела содрогались от освобождения, а после этого еще какое-то время томились от наслаждения. Прошло немало времени, прежде чем Александр собрал силы и высвободился из тесного захвата.
Осторожно выскользнув из томных объятий Эйлис, он перекатился на спину и натянул на себя одеяло. Теперь, получив удовольствие, Александр встревожился. На этот раз он не мог просто так отбросить или отрицать чувство полного единения с ней. Любовный акт был столь полон, что он не мог припомнить чего-либо хоть отдаленно подобного за всю свою жизнь. Он понял, что ему будет очень трудно от этого отказаться, однако она была из клана Макфарланов и для нее места в Ратморе не было. На руках Макфарланов была кровь Макдабов после предательского убийства, и за это убийство следовало отомстить.
Именно об этом он несколько раз пытался себе напомнить. Александр мог бы попытаться успокоить себя тем, что если одна женщина может столь сильно взволновать и пресытить его, то должна существовать и другая. Когда Эйлис отправится обратно, он приступит к поискам этой другой женщины.
Эйлис молча наблюдала за Александром, пока он одевался. То, что он внезапно замолчал, ее обеспокоило, как и отрешенный взгляд на его лице. В его голубых глазах уже не было прежней теплоты. Она не могла понять, о чем он сейчас думает и что чувствует. Поскольку он вел себя иначе, чем до того, как они занялись любовью, она могла только предполагать, что заставило его измениться.
Внезапно у Эйлис округлились глаза. Как она могла забыть? Она была племянницей и наследницей человека, который убил отца Александра и забрал его земли. Она также являлась невестой человека, которого он ненавидел. Их любовная игра была для него не столь прекрасной, как для нее, потому он и не остался с ней. Для него это был просто акт мести. Эйлис заметила, что Александр наслаждался ею, жаждал ее – и эти чувства должны были его обеспокоить, поскольку она была из клана Макфарланов, а он, ее похититель, – из клана Макдабов. Она могла только молить Бога, чтобы это не заставило его обращаться с ней грубо.
Мысль, что Александр может отдать ее своим людям, змеей прокралась в ее мозг и вызвала такой леденящий страх, что Эйлис поежилась. Она не хотела верить, что он может быть столь жесток, но ей приходилось признаться себе, что, несмотря на их близость, он был для нее совершенно посторонним человеком. В конце концов, целью Александра было нанести удар по ее дяде и Дональду и сделать ее шлюхой для своих тяжеловооруженных солдат. Последнее позволит ему избавиться от всего, что его стало беспокоить. Он мог сделать это для того, чтобы доказать всем – и ей тоже, – что в том, что они испытали вместе, нет ничего особенного. Это также покончит с желаниями, которые он испытывал по отношению к ней.
Когда Александр повернулся, чтобы уйти, она отбросила свои страхи и произнесла:
– Мне надо оставаться в комнате? – Она постаралась, чтобы в ее вопросе не прозвучала боль от того, что он словно забыл о ее присутствии.
Александр повернулся и несколько раз моргнул, медленно возвращаясь из своих размышлений.
– Если ты попытаешься бежать, то не сделаешь ни шага из стен замка. Я думаю, нет нужды держать тебя под замком. Одевайся.
Она свесила руку с кровати и подобрала свои разорванные одежды, после чего подняла их, чтобы их видел Александр:
– Одеваться во что, милорд?
Александр выругался.
– Этого бы не случилось, если бы ты разделась, когда я тебя об этом просил.
– Конечно, – пробормотала Эйлис.
Однако по мрачному взгляду, с которым она бросила одежду на стол, Александр понял, что его ответ ее не убедил. Проблемой было то, что он не знал, какие платья носят сейчас дамы, поскольку даже незнатные женщины появлялись в Ратморе редко. Ей нужно найти какое-нибудь платье, но где его взять?
Он в волнении прошелся по комнате, размышляя вслух:
– Не знаю ни одной женщины в Ратморе, у которой был бы твой размер. Ты очень мала ростом. Кроме того, если и найдется девушка твоего размера, у нее вряд ли будет свободный плащ. Ты не можешь починить свою одежду?
Эйлис отрицательно покачала головой:
– Я не настолько хорошо владею иглой, но здесь даже самая лучшая швея ничего не сделает. Эта одежда меня тесно облегала до того, как была порвана. А как насчет вещей жены Барры?
– Их нет. Когда эта неряха померла, он уничтожил все, что о ней напоминало. Так же мы поступили после смерти нашей приемной матери и моей собственной скончавшейся жены. К тому же они все были
