здоровую), но тут же в голову взбрела еще одна мысль. Вылезти через окошко обратно в подъезд и по лестнице спуститься на улицу. Мама, или кто бы там ни стоял, находится сейчас в маленьком коридорчике за дверью, и если я быстро открою окошко (и главное – тихо), у меня получится сохранить здоровой вторую ногу. Я подошел к окошку и прислушался – в подъезде было тихо. Отперев ржавый шпингалет и упершись ладонями в стекло, я надавил на окно, и оно тихо отворилось. Теперь быстро.
– Вот ты где! – из окна подъезда высунулась костлявая рука в красном рукаве и схватила меня за ворот.
– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! – так дико я не орал еще никогда, пожалуй, даже женщина в красном платье опешила.
Оттолкнувшись от стены, я подбежал к краю козырька и, не раздумывая, спрыгнул на землю. О ноге я подумал, когда уже пробегал по детской площадке. Все в порядке, все в порядке, все в порядке. Хотя все было как раз не в порядке. Нога стала неметь, я переставал ее чувствовать, но меня сейчас беспокоила даже не она. Женщина в красном платье говорила голосом моей мамы!
– Дядя Игорь, поиграйте с нами!
Я остановился. Игорь? Передо мной стояли те самые четверо детей. Мне даже показалось, что именно эти дети искали меня этой ночью на кладбище. А потом их убили.
– Дядя Игорь, ну давайте поиграем. пожалуйста!
– Ребятки, меня Виктор зовут. Я Витя.
– Нет, дяденька, вас Игорь зовут. И-горе. Вы принесли нам горе. А вон и ваша мама, – один из мальчиков показал ручкой мне за спину.
Я развернулся и увидел на балконе второго этажа женщину в красном, она размахивала руками.
– Это не моя мама! Я знаю свою маму, это не моя мама! – закричал я, а женщина в красном по- прежнему махала руками и тоже что-то кричала, но из-за своего крика я ее не слышал. – И вообще, валите отсюда по домам, дебилы малолетние!
Я развернулся к детям, но их уже не было. Вместо них прямо передо мной стояла Алиса с высоко поднятыми руками.
– Здравствуй, Игорюня, – улыбнулась Алиса и выпустила что-то массивное из рук. Это были металлические качели. Но понял я это только тогда, когда они оказались у меня перед самыми глазами. В следующую секунду последовал тупой удар в лоб, Алиса и небо стали красного цвета, а потом стало темно.
– Ха-ха-ха! Ох-хо-хо-хо! И-ох-хохо! Ах-ха-ха! – кругом раздавался оглушительный и страшный женский смех.
Смеялась ведьма. Она смеялась надо мной. Меня стало кружить вокруг собственной оси, а затем я стал летать по кругу в каком-то пространстве. Дикий смех все не смолкал.
– Игорь, Игорь, поиграй! Игорь, Игорь, поиграй! – к страшному смеху прибавился хор детских голосов.
– Мн звт Вт, – я хотел закричать «Меня зовут Витя», но не смог выговорить ни одной гласной. Я их просто проглотил, и меня никто не услышал. – Мн звт Вт! – я снова попытался прокричать свое имя, но не смог и заплакал.
– Мм, мм! – я стал звать свою маму, но снова не смог произнести гласные и стал звать ее мысленно. – «Мама, мамочка, приди, спаси меня! Мамулечка моя, мамочка!»
– Не плачь, сына, ты скоро будешь со мной рядом. Навсегда. – Передо мной появилась из темноты женщина в красном платье, прямо на меня смотрели ее черные глазницы.
Меня перестало кружить, и теперь я был прижат к каменной стене. Было очень сыро и холодно.
– Кт т? – я стал разговаривать мысленно, так как с гласными по-прежнему ничего не получалось: «Кто ты?»
– Твоя мама, сынок, – женщина подошла ко мне вплотную, отчего мне стало противно. От нее веяло могилой.
– «Моя мама Н.Н.»
– Я и есть Н.Н., сына.
– «Но ты ведь умерла в шестьдесят девятом году!»
– Да, меня убила Анилегна.
– «Но я ведь родился в восемьдесят первом!»
– Сына, я заключила с Анилегной контракт. Она не похоронит мое тело в ближайшие 40 дней и сделает мою душу скитающейся. Я стану хранительницей ее стихов, а взамен она разрешит родить мне сына. Ты мой сын, Игорь.
– «А кто та женщина, что меня родила?»
– Она Н.Н.
– «Яуже ничего не понимаю. Она Н.Н., ты Н.Н., это же бред полный!»
– После моей гибели Анилегна переселила меня в тело умершего ребенка и не хоронила его сорок дней. А тело Н.Н., которое раньше было моим, удалось спасти. Девочку выходили врачи и в тысяча девятьсот восемьдесят первом году она родила мне тебя, мой сыночек.
– «А как же газета? В «Трибуне труда» за шестьдесят девятый год написано, что ты умерла».
– Редактор специально это написал, чтобы насладиться видом горя твоей бабушки. И ему это удалось, – улыбнулась женщина в красном.
– «Так значит, та Н.Н. и есть моя настоящая мама? Просто она ничего не знает про твое существование?»
– Нет! – лицо женщины в красном исказила ярость. – Я твоя мать! А она только твоя биологическая мать! Она не пережила даже толики тех страданий, которые переживала за тебя я! Она никто! Только я твоя мама! И она знает про мое существование. Я к ней часто прихожу во снах и напоминаю, что заберу тебя к себе. А она все плакала, дурочка, и от тебя все скрывала, – женщина в красном снова улыбнулась.
– «Куда ты хочешь меня забрать?»
– Сюда, к себе. Анилегна займет твое тело, а душу отдаст мне, и ты станешь скитальцем. Ты ведь хочешь этого, Игорь?
– «Нет, я не хочу этого! Я люблю свою маму, люблю только ее! Я не хочу быть с тобой, не хочу быть скитальцем, не хочу никому отдавать свое тело. И я не хочу, чтобы меня называли Игорем!»
– Дурачок, это не я, а она назвала тебя так. Оберегала тебя от меня, имя от всех твое настоящее скрывала. Эгоистка. Скрывала от меня моего же сына, ха-ха-ха, – женщина в красном платье пронзительно засмеялась.
– «Это вы убили девушку на Замковой горе?»
– Я, и не называй свою мать на «вы».
– «Зачем вы ее убили?»
– Маленький мой, – женщина протянула свою костлявую высохшую руку к моему лицу и провела по щеке, отчего мне стало невыносимо противно, – я ведь жду тебя уже двадцать пять лет, я скучаю по тебе, по своему сынульке. Чем больше у тебя будет проблем в биологической жизни, тем скорее ты попадешь ко мне. Я убивала этих людей только ради тебя.
– «А что будет с той Н.Н., когда я умру?»
– Я не знаю. Мне все равно.
– «Ответь мне честно только на один вопрос, и можешь делать что хочешь».
– Спрашивай, сына.
– «Она жива?»
