– Ура! – восторженно крикнул Роб, отряхивая грязную накидку. – Я застал тебя врасплох!
Малькольм смотрел на негодника зверем, пытаясь совладать с гневом.
– Посмей только еще раз так сделать, – грозно проговорил он, – и я позабочусь о том, чтобы ты месяц не мог сидеть! – Оттолкнув услужливо протянутую руку Гэвина, Малькольм с трудом поднялся и обратился к ученикам: – Пока мы не достигнем ваших земель, вам придется тренироваться дважды в день – утром и вечером, перед едой. Вы не успеете стать воинами за это время, но хотя бы начнете понимать, что такое бой. Если в пути мы подвергнемся нападению, от вас все же будет больше проку, чем вчера. А теперь ешьте. – Он отошел в сторонку, в тень огромной сосны.
Ариэлла достала из седельной сумки хлеб и сыр. Она не раскаивалась, что сбила Малькольма с ног. Он старался унизить их, и девушка испытала удовлетворение, унизив его.
– Что же делать? – шепотом спросил у нее Дункан. – Ты же не мужчина.
– А я буду тренироваться как мальчик, – спокойно ответила она, садясь рядом с ним.
– Он швырнул тебя на землю! – Эндрю еще не оправился от потрясения.
– Малькольм не причинил мне боли, – заверила их девушка. – К тому же он поступил правильно. Мы наняли его для того, чтобы он учил нас сражаться. Когда же начинать, если не сейчас? Дома нам потребуется каждый, кто способен тренироваться, в том числе и тринадцатилетние мальчишки. Поэтому лучше не твердите, что Роб слишком юный.
– А если ты покалечишься?
– Вряд ли он это допустит.
Эндрю с любопытством взглянул на нее:
– Почему, хотелось бы знать?
Вообще-то девушке было больно сидеть после того, как Малькольм швырнул ее на землю. Она устремила взгляд на учителя. Тот жадно припал к бурдюку, поданному Гэвином. Как бы он ни был ловок во время тренировки, долгие часы в седле явно утомили его.
«Потому, – подумала Ариэлла, – что Малькольм сам страдает от боли».
Малькольм устремил взгляд в ночную тьму.
Он был пьян, но не мертвецки, как ему хотелось. Гэвин не учел, что им предстоит длительное путешествие, и взял в дорогу вина всего на один день. Малькольм выпил почти все еще накануне, а днем снова принялся за него, чтобы выдержать тряску в седле. К вечеру остался лишь один бурдюк, который он тоже успел осушить. Это чуть притупило боль, но спина, нога и рука продолжали ныть. Страдания не давали Малькольму уснуть, поэтому он лежал с открытыми глазами, сражаясь с отчаянием, которое всегда охватывало его по ночам, если рассудок был не помутнен.
Лучше бы Гэвин дал ему умереть!
Малькольм не предполагал, что его ждет подобный ужас. Он вообще не чаял выжить, а уж тем более не знал, что подстерегает его в будущем. После последней, решающей битвы, лежа со сломанной ногой и несколькими ранами от ударов мечом на теле, Малькольм жаждал смерти. Ее приближение вызывало у него не страх, а удивление. Прослужив шесть лет в армии короля Уильяма, он свыкся с мыслью о смерти. Скольких постигал при нем мучительный конец! Разве можно рассчитывать, что он сам избежит этого? После той битвы земля пропиталась его кровью, а в голове проносились образы один другого приятнее. Малькольм вспоминал свой клан, Мэриан. Боль не слишком терзала его.
Но так продолжалось до тех пор, пока кто-то не поднял Малькольма, не положил на коня и не увез с поля брани. Вот когда его пронзила боль, какой он никогда прежде не испытывал!
С тех пор она не отпускала его.
Гэвин сделал все, чтобы вылечить друга: сунул сломанную ногу в деревянный лубок, зашил раны у него на груди и на боку, кое-как справился даже с рваной раной на правой руке, а потом повез домой. Малькольм мучился от боли и жара, но все же понял, что его отец мертв, а клан ждет, когда он займет место вождя. Того же ждала и Мэриан.
При виде раненого Малькольма ее глаза выразили такой ужас, которого ему не забыть до конца жизни.
Вдруг Малькольму стало не по себе. Воспоминания исчезли. Он оглядел лагерь, стараясь понять, что его встревожило. Гэвин, Дункан и Роб спали у костра. Эндрю, получивший распоряжение стоять на карауле, мирно похрапывал, расположившись под деревом. Малькольм напряг слух, но не услышал ничего необычного.
Вытащив из ножен меч, он осторожно продирался сквозь чащобу и вглядывался в темноту. Опавшие листья и иглы шуршали у него под ногами. Хромота не позволяла ему ступать легче. Лесную тишину нарушали лишь редкие крики ночных птиц и его шаги. Наконец Малькольм остановился и прислушался. Чего только не почудится спьяну! Он не очень-то доверял сейчас себе, однако продолжил разведку, полагаясь на чутье. Прошла минута-другая – и Малькольм вздрогнул: ему показалось, будто за ним наблюдают. Он быстро обернулся и поднял меч, но не увидел ничего, кроме стволов деревьев и непроницаемой тьмы.
Выругавшись, Малькольм опустил ноющую руку. Что с ним творится, черт возьми?
И тут он услышал громкое рычание. Прямо на него мчался волк, оскалив страшную пасть. Малькольм хотел взмахнуть мечом, чтобы сразить зверя на лету, но тот, взвыв от боли, распластался на земле. Малькольм в недоумении уставился на него.
Обернувшись, он вдруг заметил Роба, который, натянув тетиву, держал зверя под прицелом.
– Напрасно ты пошел в лес один, – укоризненно проговорил юноша, опуская лук.
– Кто научил тебя так метко стрелять?
– Отец. Он хотел, чтобы я побольше тренировался и охотился вместе с ним.
– Но сейчас ночь! – Малькольм не скрывал удивления. – В такую темень даже самые хорошие лучники
