С унынием посмотрев на него, девушка ощутила всю тяжесть своей вины. Малькольм между тем не сводил глаз с Родерика. Выражение его лица было настолько безмятежным, что Ариэлла решила, будто он покорился судьбе и готов расстаться с жизнью. Неужели оскорбления негодяя не ранят его?
– Что ж, Родерик, ты снова польстился на то, что тебе не принадлежит, – спокойно проговорил Малькольм. – Выходит, изгнание ничему не научило тебя.
– Научило, – возразил Родерик. – Я понял, что заслуживаю большего, и теперь близок к победе. Я стану лэрдом Маккендриком, и весь клан, не способный к воинским подвигам, зато в совершенстве владеющий искусствами, будет в моей власти. Заработав деньги на тех ценных предметах, что они изготавливают, я соберу армию, многократно превосходящую твою. А этим мечом, – его взгляд вспыхнул, – я покорю другие кланы и стану самым могущественным лэрдом шотландского нагорья!
– Ты собираешься поработить Маккендриков, на их деньги создать армию и подчинить себе другие племена? Как благородно!
– Благородство мне ни к чему!
– Неужели ты веришь, что меч позволит тебе добиться всего этого?
– Отдай его мне, – с улыбкой проговорил Родерик, – и мы все проверим.
Малькольм потянулся за мечом, словно решив расстаться с ним, но вдруг отдернул руку:
– Сначала поклянись, что, завладев мечом, ты не причинишь вреда Ариэлле, Кэтрин и Агнес.
– Не тебе выдвигать условия.
– Возможно, – согласился Малькольм. – Но я привез меч, как ты просил. Исполни же и свою часть договора.
– Отдай меч, иначе я выволоку Кэтрин из палатки и перережу ей горло. – Улыбка Родерика стала зловещей. – Ты же не сомневаешься, что я это сделаю.
– Да, – тихо ответил Малькольм, – знаю. – И взялся за меч.
– Не так! – рявкнул Родерик, повелительно взмахнув рукой. – Опустись передо мной на колени и подай мне меч. Помнишь, как меня заставили встать на колени перед тобой, когда изгоняли из клана?
Ариэлла видела, что гордость борется в Малькольме с желанием спасти ее. Наконец, поняв, что у него нет выбора, он подчинился. Взяв меч левой рукой, он слез с коня и медленно заковылял к Родерику.
Все это время Малькольм держался с достоинством, но теперь, спешившись, не мог скрыть свое увечье. Его походка свидетельствовала о том, что он делает над собой героические усилия, превозмогая боль. Ариэллой овладело отчаяние. Возможно, несколько дней отдыха и хороший уход позволили бы ему стать достойным соперником Родерика, хотя бы в коротком бою. Однако Малькольм давно уже разъезжал по соседним кланам, а последнюю ночь скакал во весь опор, возвращаясь к Маккендрикам. Дни, проведенные в седле, и ночевки на сырой земле сказались на его состоянии. Родерик без труда прикончит его.
Ариэлла со слезами на глазах наблюдала, как Малькольм подошел к Родерику и остановился перед ним, покорно встал на одно колено и протянул меч негодяю. Это она вынудила его так унизиться! Ее душа разрывалась на части. Уж лучше бы он жил в хижине с Гэвином… Да, Малькольм тосковал бы, пил, мучился от одиночества, зато сохранил бы жизнь! Теперь он стоял посреди поляны, преклонив колено, и ждал смерти, ибо вообразил, будто, пожертвовав собой, спасет ее. Откуда ему знать, что Ариэлла откажется наделить меч могуществом и этим погубит себя и Кэтрин! Девушка в отчаянии кусала губы и молчала, не желая лишать Малькольма иллюзии, что он спасает ее.
– Какое упоительное торжество! – с презрением бросил Родерик. – Подумать только, всего два года назад я, стоя перед тобой на коленях, дал себе страшную клятву, что не успокоюсь, пока не уничтожу тебя. Твое последующее унижение и изгнание немного утешили меня. Но ничто, – он приставил кончик своего меча к горлу Малькольма, – ничто не сравнится с этим волшебным мгновением!
Малькольм бесстрастно взирал на мерзавца, протягивая ему заветный меч. Ликующий Родерик протянул было руку к вожделенному оружию, но Ариэлла выхватила кинжал и метнула его в негодяя.
В тот же миг Малькольм взмахнул мечом и ударил Родерика по руке.
Лес огласился криком. Родерик вырвал из плеча кинжал Ариэллы и отбросил его, потом, изумленный и взбешенный, уставился на кровь, залившую ему кисть.
– Один раз ты уже уничтожил меня, – сказал Малькольм. Теперь он стоял перед Родериком с занесенным мечом. – Неужели ты полагал, что я позволю тебе сделать это вторично?
Сообщники Родерика, испуганные неожиданным поворотом событий, кинулись было на помощь своему главарю.
– Назад! – рявкнул Родерик и со стоном поднял свой меч. Боль в окровавленной руке вынудила его опустить оружие. Он с ненавистью посмотрел на Малькольма: – Хоть ты и ранил меня, я все равно прикончу тебя сам!
Поморщившись от боли, он взял меч обеими руками. Металл зазвенел, и посыпались искры. Малькольм отскочил и нанес новый удар, потом еще и еще. Но Родерик был могучим противником: несмотря на раны, он умело отражал удары. Оба ходили кругами, делая выпады. Малькольм сражался не на жизнь, а на смерть, забыв об усталости и боли. Он знал, что будет биться с Родериком до последнего вздоха, пока это исчадие ада не захлебнется своей подлой кровью. Ради этого Малькольм готов был умереть.
Больная нога и негнущаяся спина мешали ему, но все же он наносил сильные, стремительные и точные удары, постоянно заставая Родерика врасплох. Молодому и гибкому противнику Малькольма бой тоже давался нелегко. Теперь и ему пришлось держать меч обеими руками. Малькольм отражал все его удары. Стиснув зубы и тяжело дыша, он пытался дотянуться кончиком меча до груди соперника. Однако его правая рука уже начала уставать, движения замедлились. Родерик тотчас почувствовал это и сделал два опасных выпада. Малькольм отскочил, но недостаточно проворно, и острая боль в левой руке пронзила его: Родерик рассек ему мышцу.
– Сдавайся, Малькольм! – крикнул негодяй, размахивая мечом. – Раньше у тебя была негодной одна рука, теперь две. Пора понять, что в этом бою тебе не видать победы.
Малькольм перевел дыхание, пытаясь сосредоточиться на сражении. «Рана ерундовая, – твердил он
