Он говорил ровным голосом, но Жаклин почувствовала, что эти двое мужчин явно недолюбливают друг друга.
— Простите, — вмешалась она, — но я действительно обещала этот танец месье Сент-Джеймсу. Надеюсь, вы не будете возражать?
— Конечно, нет, леди Джеклин, — лорд Престон поднес ее руку к своим губам, — если только следующий танец вы пообещаете мне.
— Да, конечно. — Жаклин отметила, что он целовал ей руку несколько дольше, чем того требовал этикет. — Буду ждать с нетерпением.
Лорд Престон поклонился ей, слегка кивнул Арману и отошел в сторону.
— Если хотите, я позову его, и вы продолжите ваш танец, — с усмешкой предложил Арман, обнимая Жаклин за талию.
— Я охотнее станцую с Робеспьером, чем с этим напыщенным петухом, который делает вид, что он. мужчина. — Жаклин фыркнула.
Арман некоторое время удивленно смотрел на нее, а потом с ним произошло то, чего уже давно не случалось, — он громко расхохотался.
Странно было видеть ее здесь. Хотя Арман, как правило, не ходил на подобные приемы, ему рассказывала о них его сестра Мадлен, часто навещавшая его. Она говорила, что Харрингтоны присутствуют на всех званых вечерах, но их таинственная французская гостья никогда их не сопровождает. Мадлен находила это довольно удивительным — обычно французские аристократы, которым удавалось бежать от ужасов революции, с удовольствием начинали вести светскую жизнь в новой стране; однако Арман не сомневался, что Жаклин не хочет заводить новых друзей, так как с нетерпением ждет того момента, когда ей удастся вернуться во Францию.
— Месье Сент-Джеймс, — услышал он голос Жаклин, — мне кажется, люди обращают на нас внимание.
— Думаю, вы правы, — ответил Арман с улыбкой. — Хочу заметить, что до последнего момента я считал вас совершенно неопытной лгуньей, но то, как вы обошлись с лордом Престоном, заставляет меня по-новому взглянуть на ваши способности вводить людей в заблуждение. Теперь я понял, что сильно в вас ошибался.
Жаклин озадаченно взглянула на него, словно решая, воспринимать его слова как осуждение или как комплимент.
Она очень похорошела с того момента, как он видел ее в последний раз, подумал Арман. Ее волосы цвета меда мерцали в свете свечей как золотые нити. На ней было надето черное платье, которое выгодно выделялось на фоне разноцветных нарядов других дам. Она хотела избежать лишнего внимания, выбрав самый незаметный цвет, но ошиблась, потому что кажущаяся простота наряда только сильнее подчеркивала ее красоту. Глубокое декольте открывало полукружья грудей и красиво очерченные плечи, худощавость фигуры сменилась приятной округлостью. Лиф платья был богато украшен драгоценными камнями, которые ослепительно сверкали на черном фоне. Серые глаза Жаклин напоминали предрассветное море; они были такими же глубокими и загадочными.
Арман осторожно прижал ее к себе.
— Месье Сент-Джеймс, вы находитесь слишком близко от меня, — предупредила его Жаклин.
— Возможно. — Он пожал плечами. — Но давайте покажем всем, что нам неплохо вместе.
Жаклин не успела спросить его, как она должна это понимать, потому что он тут же закружил ее в такт музыке, словно они были единственной танцующей парой в зале.
— Вам нравится у Харрингтонов?
— Сэр Эдвард и леди Харрингтон очень добры ко мне, и я рада, что снова живу вместе со своими сестрами.
Арман кивнул.
— Надеюсь, Серафина заговорила?
— Увы, нет, — с горечью ответила Жаклин. — Я провожу с ней много времени, но она по-прежнему молчит. За нее говорит Сюзанна.
— Возможно, вам стоит заставить ее говорить самостоятельно, — предположил Арман.
— Я думала об этом, но, мне кажется, так будет только хуже. Серафина очень сердится на меня за то, что я отослала ее из Франции, и за то, что не смогла защитить отца и Антуана. Если я разлучу ее с Сюзанной, то она замкнется еще больше.
Он удивленно посмотрел на нее:
— Почему она винит вас в том, что случилось с вашим отцом и Антуаном?
Жаклин тяжело вздохнула:
— Когда я отправляла девочек в Англию, то пообещала им, что они скоро вернутся и все будет хорошо. Мне не удалось сдержать свое обещание: сначала казнили отца, а когда я вернулась, Антуана со мной не было. Думаю, Серафина считает меня предательницей. Сюзанна была единственной, кто не покидал ее никогда, и если я разлучу их, это принесет им обеим много горя. — Ее голос задрожал.
— Не торопите Серафиму, — задумчиво произнес Арман. — Ей всего шесть лет. У вас впереди много времени на то, чтобы простить и понять друг друга.
Жаклин старалась не смотреть ему в глаза. Время было на исходе. Если Арман примет ее предложение, то у нее останется всего несколько недель. Она поняла, что пришло время поговорить с Черным Принцем наедине.
— Месье Сент-Джеймс, я хочу сделать вам одно предложение… — нерешительно заговорила она.
— И какое же именно?
— Я бы не хотела обсуждать его здесь. Вы не знаете, где бы мы могли побеседовать наедине?
На лице Армана появилась улыбка. Он понятия не имел, о чем она собиралась говорить с ним, но мысль о том, чтобы остаться с ней вдвоем, показалась ему весьма забавной.
— Думаю, я смогу это устроить, мадемуазель.
С этими словами Арман притянул ее к себе и продолжил танец, незаметно двигаясь в направлении дальнего угла зала.
Когда они оказались возле огромной рождественской елки, Арман взял Жаклин за руку и повел в сторону двери.
Через несколько минут, миновав длинный коридор, они оказались в просторной библиотеке. Арман пропустил Жаклин вперед и закрыл за собой дверь.
— Итак, мадемуазель, какое же предложение вы хотели мне сделать? — любезно спросил он.
Жаклин подошла к камину.
— Здесь есть что-нибудь выпить? — Ей нужно было немного успокоить нервы, прежде чем начать этот трудный разговор.
Арман огляделся по сторонам. У одной из стен он заметил серебряный поднос с хрустальным графином.
— Может быть, стакан вина?
— Лучше бренди, — быстро ответила она. Арман улыбнулся:
— Боюсь, оно для вас слишком крепко. — Он плеснул немного янтарной жидкости в стакан и протянул ей. — Прошу!
— А вы разве не хотите? — с удивлением спросила она, принимая стакан из его рук.
— Нет.
Жаклин поднесла стакан к губам и сделала большой глоток. Крепкий напиток обжег ей гортань, но вслед за этим в ее груди разлилось приятное тепло, которое помогло ей собраться с мыслями.
— До вас не доходили последние новости из Франции? — неожиданно спросила она.
Арман пожал плечами и уселся на диван напротив камина.
— Революционное правительство закрывает церкви в Париже и его окрестностях, — не спеша начал он. — Доносы все еще считаются проявлением лояльности, поэтому в парижских тюрьмах содержится более семи тысяч заключенных — гильотина не успевает рубить головы так быстро, как этого хотелось бы Комитету. Но, несмотря на все аресты и казни, народ продолжает голодать.
— Неужели именно этого добивались революционеры? — прошептала Жаклин, делая еще один
