Волосы Джулии были собраны на макушке, а длинные локоны свободно ниспадали на плечи. Она запомнила шепот Брейдера, просившего вынуть шпильки из волос!
Еще раз взглянув на свое отражение, она решила, что Брейдер будет поражен. Затем девушка посетила комнату свекрови. Нэн терялась среди подушек и одеял на огромной кровати и выглядела совсем крошечной и хрупкой. Узнав, что Брейдер несколько раз проведывал мать в течение дня, Джулия молча прочла молитву и спустилась по лестнице в холл, тем более, что миссис Браун заверила ее, что пульс Нэн бьется слабо, но ровно.
Не заходя в гостиную, девушка направилась в кабинет мужа. Дверь бесшумно распахнулась, позволив Джулии несколько мгновений созерцать широкоплечую спину Брейдера. Он что-то быстро писал, тишину нарушал скрип пера по бумаге. Джулия тихо проскользнула в комнату и села в ближайшее кресло. Он сразу не оглянулся, хотя девушка почувствовала, что Брейдер знает о ее присутствии.
Наконец он отложил перо в сторону. Его карие глаза испытывающе посмотрели на девушку.
— Я знаю, что это ты, — заметил Вульф. Прядь волос падала ему на лицо, прикрывая одну бровь. Его локоть упирался в стол, а ладонь подпирала подбородок. На кончике одного пальца виднелось чернильное пятно. — Я уже никогда не смогу смотреть на розу и не вспомнить аромат твоих духов.
Его реакция, именно такая реакция была всем, о чем могла мечтать Джулия. Не выказывая ликования, она продолжала спокойно сидеть в кресле. Ее скрещенные руки скромно покоились на коленях. Весь облик выражал целомудренность.
Неожиданно Брейдер рассмеялся.
Джулия вспыхнула с негодованием.
— Не вижу ничего забавного! — сердито бросила она, начисто забыв о благих намерениях.
В его глазах заплясали озорные огоньки.
— Я подумал о том, какой дьявольский план созрел у тебя сейчас. Оставь его, Джулия. Что тебе снова нужно от меня?
Дерзкий ответ уже готов был сорваться с языка. Но она подавила порыв и усилием воли выдавила улыбку.
— Я хочу поужинать с тобой. Или ты уже забыл о своем приглашении? — Слова прозвучали вроде бы ровно и спокойно, с облегчением заметила про себя Джулия.
На Брейдера ее замечание, видимо, произвело должное впечатление. Он выпрямился, расправил плечи, в его глазах засветился искренний интерес. Он окинул взглядом свою одежду.
— Честно говоря, забыл. Приношу извинения, я отлучусь на минутку. Переоденусь к ужину.
На нем был тот же самый наряд, в котором он посещал церковь, за исключением пиджака.
— Думаю тебе не нужно переодеваться, — начала было Джулия, но он взмахом руки и категоричным кивком головы остановил ее, указывая на пиджак из превосходного коричневого материала.
Наблюдая, как Брейдер завязывает галстук, Джулия вдруг поняла, почему в его одежде всегда сквозила небрежность.
— Одевать тебя, должно быть, сущий ад для слуги.
Брейдер усмехнулся.
— Я сменил уже четырех слуг.
— О, нет! Не может быть! Даже представить не могу. — Она изобразила притворный ужас на лице.
— Никогда не мог привыкнуть к тому, что вокруг меня кто-то суетится и пристает с такими пустяками, как кармашек для часов. И заставляет меня притворяться тем, кем я не являюсь на самом деле.
— И тем не менее, ты вполне успешно играешь роль джентльмена. И все атрибуты щеголя безупречно смотрятся на тебе.
Брейдер вздрогнул и напрягся.
Джулия подошла к нему и, тронув за рукав, поспешила исправить неосторожные слова.
— Брейдер, я хотела сделать тебе комплимент. Нэн рассказывала мне о твоем детстве. Но глядя на тебя сейчас, я не могу представить твое лицо черным от сажи и… — Она замешкалась, затем добавила, бросив на него игривый взгляд из-под ресниц. — Не могу представить с волосами, намазанными бриолином, и щеголяющим с косичкой.
Джулия не могла определить, слова ли, прикосновение или слегка дразнящий кокетливый тон растопили непреклонность Брейдера и смягчили его черты. Он улыбнулся и в тон ей ответил:
— Я никогда не мазал волосы бриолином, хотя и носил косичку.
— Не представляю также тебя, выполняющим чужие приказания.
— На флоте Его Величества никто не спрашивал мое мнение и не считался с ним, если таковое имелось. Ты бы очень удивилась, как спешно я бросался выполнять приказы, подгоняемый страхом перед публичной поркой или килеванием[15].
Ресницы Джулии трепетно дрогнули прежде, чем она лукаво посмотрела в глаза мужа.
— Надеюсь мне не придется прибегать к подобным отвратительным мерам воздействия, чтобы добиться твоего расположения.
Брейдер ответил тем же игривым тоном, но Джулия почувствовала, что он говорил серьезно.
— Это зависит от того, что ты хочешь от меня. — Он взял ее руку и притянул к губам. — Хотя что способно спасти и защитить мужчину, если сама «Несравненная» леди Джулия решила завоевать его? — Слова прозвучали иронично и бесстрастно, но девушка мгновенно забыла об этом, когда Брейдер повернул ее руку и поцеловал ладонь.
От прикосновения его губ к ее коже кровь застучала в висках.
— У меня есть шанс завоевать и тебя?
Он медленно поднял голову, их глаза встретились.
— А как ты думаешь?
Джулия нежно пожала пальцы мужа.
— Ты был очень галантен сегодня утром в церкви.
Ямочки заиграли на его щеках.
— Галантен?
— Да. Когда встретил меня на середине прохода.
— Я не мог позволить сплетням пригвоздить тебя к позорному столбу, особенно… — Он многозначительно замолчал и, подмигнув, добавил, — теперь, когда я знаю, что большинство сплетен не более, чем вымысел.
Джулия потупила взгляд. На этот раз причиной ее румянца было не кокетство, а воспоминание о том, каким образом Брейдер убедился в несправедливости слухов. Во рту девушки пересохло от смущения, но она нашла мужество снова посмотреть мужу в лицо.
Обстановку разрядил Фишер объявив:
— Господин Вульф, ужин подан.
Джулия отшатнулась от мужа, напуганная вмешательством. Брейдер наблюдал за ней с растерянной улыбкой, улыбкой, которую она бесчисленное количество раз видела на губах своих поклонников в прошлом. Сможет ли она завоевать его?!
Девушка одарила его обворожительной улыбкой. Брейдер откликнулся на эту очаровательную уловку.
Но через мгновение он вдруг нахмурился.
— Я слышал, что один юный лорд написал стихотворение, посвященное изгибу твоих коленей.
— Это была шутка.
— Такая же шутка, как три дуэли, причиной которых послужили споры из-за знаков твоего внимания?
Джулия застыла на месте.
— Я не хочу ссориться с тобой, Брейдер. Я не имела отношения ни к этому глупому щеголю, написавшему стихотворение о частях моего тела, и уж тем более не давала повода тем молодым людям с горячими головами стреляться на дуэли. Я узнавала о дуэлях уже после того, как они имели место.
Джулия почувствовала, как волна гнева поднимается к горлу.
— Почему ты так несправедлив ко мне? Сначала ты с осуждением говоришь о сплетниках, распространяющих слухи обо мне, а спустя минуту уже обвиняешь меня во всех смертных грехах, напоминая
