месту, где она стояла. Встретив взгляд мужа, девушка попыталась глазами выразить свое сочувствие и… подтвердить правдивость слов Нэн. Преисполненная благодарности за поддержку, она готова была поддержать мужа сейчас.
Он повернулся к матери. Нэн уже погружалась в сон. Ее тонкая рука отрешенно похлопывала руку сына. Прежде чем заснуть, она тихо, настолько тихо, что Джулии пришлось напрячь слух, чтобы услышать, произнесла: — Джулия будет заботиться о тебе вместо меня. Она будет любить тебя.
Брейдер ничего не ответил на последние слова матери. Но когда он поднялся на ноги, плечи его были опущены, словно тяжкая ноша пригибала его к земле. Сердце Джулии рвалось к нему навстречу, но она продолжала стоять неподвижно как статуя, боясь проявить и сочувствие, и симпатию. Джулия не могла предугадать, как воспримет Брейдер проявление ее чувств, учитывая его отношение к ней и… события той ночи.
Как обычно, Брейдер неуловимым движением стряхнул с себя оцепение. Бережно, как обращаются с любимым ребенком, накрыл худенькую фигуру матери одеялом. В эту минуту к постели подошла миссис Браун. Осторожно склонившись над подопечной, сиделка приложила ладонь ко лбу спящей, затем пальцами прикоснулась к шее Нэн, проверяя температуру и пульс.
Она успокоила встревоженного Брейдера.
— Ваша мать спит. Поездка утомила ее, она ослабла. Но я уверена, что с ней все будет в порядке. Но как бы то ни было, советую на всякий случай пригласить из Лондона доктора Белами.
Брейдер нахмурился. Затем кивнул головой, соглашаясь с предложением. Но следующие, отчетливо произнесенные слова повергли Джулию в ужас.
— Я согласен, хотя и не верю в то, что доктор сможет ей чем-нибудь помочь. Похоже, моя мать всегда пользовалась особой милостью господа Бога. И если уж ей суждено умереть, то, несомненно, мы, смертные, не сможем это изменить.
В глазах Джулии засверкали слезы. Нэн умирает! Отчаяние душило девушку. Не сказав никому ни слова, она вихрем повернулась и опрометью выбежала из комнаты.
— Джулия! — Голос Брейдера настиг ее прямо перед дверью в спальню. Она быстрым движением руки смахнула с лица слезы и повернулась к мужу.
Брейдер выглядел уставшим и измученным.
— Ты себя хорошо чувствуешь?
Джулия робко улыбнулась и спросила:
— Это я должна задать тебе этот вопрос, не так ли?
Брейдер передернул плечами и принялся расслаблять на шее галстук.
— Вот досада!
— Брейдер! Неужели доктор действительно не может помочь Нэн? Наблюдать равнодушно, как она умирает…
Муж удивленно поднял брови.
— Ты переживаешь за нее? — Он тяжело вздохнул, словно признавая свое бессилие, и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Не знаю, Джулия. Если бы здоровье моей матери можно было купить за золотые монеты, я бы давно это сделал. Несколько месяцев тому назад я окончательно понял, что не в силах спасти ее. Единственное, что я могу сделать для нее сейчас, так это постараться, чтобы ее последние часы были как можно более счастливыми, стремиться исполнить каждое ее желание.
Брейдер тщательно подбирал слова.
— Она хотела быть похороненной рядом с мужем. Томас Эшфорд погребен в Кимбервуде.
— А твой отец?
Его взгляд посуровел, на губах появилась горькая усмешка.
— Мой отец? Я никогда не спрашивал, где он похоронен.
Собственный голос показался Джулии чужим и далеким.
— Значит, ты женился на мне в такой спешке, чтобы опередить смерть матери и выполнить ее последнюю волю.
— Да.
Джулия вздрогнула от такого ответа, как от удара, поразившись, как мучительно больно бывает слышать правду.
— Теперь я знаю, почему ты так сильно хотел получить Кимбервуд, что решился жениться на дочери скандально известной семьи Маркхемов.
Не щадя чувств аристократки, Брейдер кивнул головой, признавая истину.
Оскорбленная до глубины души, Джулия не сумела не съязвить:
— Так значит, все проблемы ты решаешь при помощи денег, да? — И в это же мгновение леди уже сожалела о сказанном.
Глаза Брейдера сузились.
— Но на этом правда заканчивается. — Он окинул оценивающим взглядом Джулию с головы до ног и с иронией в голосе отозвался: — Да, при решении большинства проблем деньги служат главным аргументом. К примеру, не так давно заключил недурную сделку.
От унижения щеки девушки запылали. Совсем не это она хотела сказать и не такой ответ услышать. Совсем не так она представляла их общение, особенно после посещения церкви.
Будь проклята ее гордость!
Она попыталась изменить положение вещей.
— Брейдер, я…
— Забудем все, Джулия. — В его голосе не было злости, но прозвучала чудовищная усталость.
— Брейдер! — Пронзительный голос Хард-велла помешал Джулии произнести столь нужные ответные слова. — Извини, что вынужден прервать ваш разговор.
Брейдер бросил на Джулию быстрый взгляд и ответил:
— Ничего страшного, Вильям. Ни о чем стоящем и серьезном мы не говорили.
Но Хардвелл, обеспокоенно поглядывая то на непреклонное выражение лица Брейдера, то на аристократическую надменность Джулии, похоже, думал иначе.
— Мне срочно нужна ваша подпись на грузовых и торговых соглашениях с голландской флотилией, которая отплывает завтра в Китай.
Брейдер вздохнул.
— Иду сию секунду, Вильям. — Затем повернулся к Джулии. — Надеюсь, вы извините меня, мадам? Но я должен провести этот день зарабатывая… — Он замолчал, колеблясь долю секунды, затем закончил: — … деньги. Встретимся вечером за ужином.
Джулия не хотела выдавать нахлынувших чувств, поэтому кивнула и поспешила скрыться в глубине холодной комнаты.
Глава XI
Джулия готовилась к ужину.
В этот вечер она собиралась быть самим очарованием, даже если это будет стоить ей жизни. Никаких злых слов! Она сумеет хотя бы один вечер быть с мужем доброй и женственной! И позволит ему делать все, что он считает необходимым!
Джулия надула губы, вспомнив, как допытывалась у Эммы об «этом». Она пыталась выяснить, как долго Брейдер должен делать с ней «это». Рассмеявшись на наивный вопрос девушки, старая экономка заверила ее, что если она расслабится и не будет противиться воле мужа, то сможет даже получить удовольствие от близости.
— Черта с два! — проворчала Джулия своему отражению в зеркале.
— Что вы сказали, мэм? — спросила Бетти, завершая прическу хозяйки.
Смущенная невольно сорвавшимися с языка словами, не украшающими светскую даму, она поспешила, ответить:
— Ничего, Бетти, тебе показалось.
Джулия долго колебалась, выбирая между платьем из темно-синего бархата и нарядом из шелка цвета сапфира, который она надевала на вечер, проведенный с лордом Бархемом и его друзьями. В конце концов девушка остановилась на бархате.
