придется заплатить.
– Мне жаль, – наконец произнесла она.
– Жаль Рэндалла?
– Всех нас. И те годы, что мы потеряли из-за того зла, которое он сотворил.
– Рэндалл разрушил наше счастье, Даниэла. Мою жизнь и вашу.
– Что ж, теперь он отомщен, значит, с этим покончено. Спасибо, что рассказали мне. Я боялась…
– Чего, Даниэла?
Ее подбородок задрожал.
– Я опасалась, что вы приехали, чтобы и на этот раз вмешаться в мою жизнь и расстроить мои планы на будущее. Мой шанс найти счастье с Ричардом.
– Неужели вы думаете, что я так сильно ненавижу вас?
– А разве нет?
– Я ничего не сказал никому о той ночи. Ни слова за все эти годы.
– Но и не опровергали слухов. Вы исчезли спустя два дня, после того как это случилось. Разорвав помолвку, вы дали понять всем, что я виновата.
Что-то изменилось в выражении его лица. Возможно, это сожаление?
– Да, моя роль в том, что произошло, не исключена. Если бы я мог изменить… если бы… я мог… я бы это сделал.
– Но мы не в силах ничего переделать, ведь так, Рейфел?
– Да, мы не можем вернуть прошлое.
Даниэла поднялась с софы.
– Прощайте, Рейфел. – Она быстро пошла к двери, боясь разрыдаться при нем.
– Вы любите его? – вдруг спросил он.
Даниэла на мгновение застыла на пороге гостиной. Подняв юбки, она внимательно смотрела под ноги, чтобы не упасть с лестницы. Ступенька за ступенькой она поднималась наверх в свою комнату, оставив его вопрос без ответа.
Глава 7
Рейф вернулся в апартаменты, которые он снимал для себя и Макса Брэдли в отеле «Уильям Пени». Он сидел на софе, обхватив голову руками, упершись локтями в колени, и перебирал в памяти подробности встречи с Даниэлой.
В такой позе его застал Макс Брэдли.
– Что, все так плохо? – произнес он, подойдя к нему тихо, как привидение. Он всегда появлялся без предупреждения. Рейф никак не мог привыкнуть к этой его привычке.
– Ужасно, – кивнул он, откидываясь на спинку софы и вытягивая вперед длинные ноги. – Когда я сказал ей, что окончательно убедился в ее невиновности, она так посмотрела на меня… До конца дней буду помнить этот взгляд. Боже милостивый, она ненавидела меня прежде, но сейчас еще больше.
– Вы уверены? А может, вы сами не находите себе прощения?
Рейф вздохнул, понимая, что и это правда.
– Увы. Как я мог не поверить ей тогда? Я хотел бы что-нибудь сделать для нее.
Макс подошел к бару и налил себе бренди. Он был почти одного роста с Рейфом, постарше его лет на семь и худой до изнеможения. Его жесткое лицо избороздили глубокие морщины – след той напряженной жизни, которую он вел. Густые темные волосы всегда были чуть длиннее, чем требовала мода, и легкими завитками спадали на воротник простого коричневого сюртука.
Макс налил бренди и для Рейфа и протянул ему бокал.
– Вы выглядите так, словно вам необходимо выпить.
Рейф вдруг заметил, что у Макса американский акцент.
Во Франции он говорил на французском, как ее житель. Это был человек, который привык держаться в тени и никогда не светился, какую бы роль ни играл. В его профессии такое умение просто бесценно.
Рейф взял бокал, сделал большой глоток и, прикрыв глаза, наслаждался теплом, растекающимся по телу.
– Спасибо.
– Вы сказали, что Даниэла приехала сюда, чтобы выйти замуж?
– Именно так.
– Вы знакомы с ее женихом?
– Очень поверхностно. Мне удалось узнать, что он преуспевающий бизнесмен, вдовец. У него двое детей от первого брака – сын и дочь.
– А ваша леди любит его?
Одна из темных бровей Рейфа взметнулась вверх.
