– Это почему же? И откуда ты его знаешь?
– Когда я возвращалась в Сан-Рафаэль, мы с Нелли ехали с ним в одном дилижансе. Он вел себя просто отвратительно по отношению к Нелли. По правде говоря, он настолько вышел за рамки приличий, что Джеку Моргану пришлось пересадить его на козлы до самого конца поездки.
Хантер задумчиво прищурился.
– Так вот что его так точит! Он несколько раз меня спрашивал, не упоминала ли моя жена о знакомстве с ним.
– Признаться, мне бы не хотелось иметь с ним дело.
– Ну что ж, я и сам недоволен его работой в последнее время. Пожалуй, я его уволю.
– Не стоит этого делать из-за меня, Хантер. Я ведь здесь надолго не задержусь.
– А если бы я сказал, что прошу тебя остаться?
Камилла бросила взгляд на двух рыжих охотничьих собак, лежавших у двери.
– Я бы тебе ответила, что и без того уже слишком долго пользовалась твоим гостеприимством.
Его глаза потемнели, а губы сжались в тонкую линию.
– Я тут подумал… Ну, словом, я не хочу, чтобы ты увозила мою дочь в Новый Орлеан!
Камилла пожала плечами, пытаясь изобразить безразличие, которого на самом деле не чувствовала.
– Люди не всегда получают то, что хотят, Хантер. Но ты, как видно, так этого и не понял…
Внезапно Хантер откинулся на спинку своего кресла и щелкнул пальцами. Оба спаниеля тотчас же вскочили на ноги и бросились к нему, виляя хвостами.
– Сидеть! – скомандовал он.
Собаки послушно уселись у его ног. «Вот точно так же повинуются воле Хантера все животные, да и люди тоже», – подумала Камилла.
– Ты хочешь показать, что тебе всегда удается настоять на своем? – спросила она вслух. – Все прыгают по твоей команде, не так ли, Хантер?
Он поднял на нее глаза; уголки его губ легонько дрогнули.
– В каком смысле?
– Да в любом! Стоит тебе скомандовать «К ноге!», как все к тебе бегут – и люди, и собаки.
– Но только не ты, – любезно возразил Хантер. – Что-то я не помню, чтобы ты послушно бежала к ноге по моей команде.
– Но живу же я в твоем доме, потому что ты привез меня сюда! – напомнила она. – А тебе и этого мало: несмотря на все наши договоренности, ты пытаешься заставить меня остаться. Я только одного не понимаю: зачем тебе это нужно?
– Могу назвать вескую причину: Антония – моя дочь.
– Я вижу, ты действительно очень добр к Антонии. Но ее полюбить нетрудно, ведь она чудесная девочка. Но, к сожалению, в качестве приложения к ней существую я… А я больше не могу тут оставаться, Хантер. Через три недели я уеду.
– А я-то надеялся, что ты начнешь считать этот дом своим…
Камилла внимательно посмотрела на него. Она не могла понять, что скрывается за этой непроницаемой маской. На его лице ничего нельзя было прочитать, он казался совершенно спокойным. Ей вообще редко приходилось видеть Хантера по-настоящему взволнованным: он хорошо умел скрывать свои чувства. «Интересно, – подумала она, – есть ли на свете хоть что-нибудь, способное прошибить его железное самообладание?»
– Нет, это не мой дом, Хантер. Никогда им не был и никогда не будет.
Хантер откинулся назад вместе с креслом и расстегнул сюртук. Перебросив ногу на ногу, он пристально взглянул на Камиллу. Ей стало неловко под этим пронизывающим взглядом, и она опустила глаза на его руки. Это была ошибка: его длинные пальцы нарочито медленно прошлись взад-вперед по бархатной обивке подлокотников, и она невольно вспомнила то время, когда Хантер точно так же ласкал ее своими сильными руками…
Вновь подняв на него глаза, Камилла обнаружила, что Хантер смотрит на нее с каким-то странным выражением. Ей показалось, что он угадал ее мысли, и его хваленое самообладание вот-вот рухнет.
Хантер тем временем перевел взгляд на ее дрожащие губы, этот взгляд притягивал Камиллу, словно магнит. Лихорадочно придумывая, что бы такое сказать, она ощутила растущее между ними напряжение – настолько сильное, что ей стало трудно дышать.
– Я не хочу испытывать твое терпение, Хантер. Мне давно пора спать. Спокойной ночи.
– Когда речь идет о тебе, Камилла, мое терпение неисчерпаемо!
Внезапно Хантер наклонился вперед, схватил ее за руку и с неожиданной силой усадил к себе на колени. Камилла оказалась прижатой к его могучей груди и ощутила жаркое дыхание у себя на щеке.
– А впрочем, я кажется, ошибся. Как долго ты обычно заставляешь своих мужчин ждать, Камилла?
– У меня нет мужчин.
– А муж?
