Мозаика (книга первая)

— Она сказала… она сказала, что меня отвезут назад. В приют. Я не хочу в приют, Ньер… не хочу–у– у–у…

— Тихо, — эль–Неренн осторожно приподняла девочку, поставила на ноги. Сама присела, держа её за руки. — Кто сказал?

— Она, — шёпотом сообщила девочка. — Во сне. Она сказала, что всё расскажет госпоже, всё… — некоторое время Тимо боролась со слезами, но слёзы победили. Эль–Неренн прижимала её к себе, пока Тимо не успокоилась.

— Кто она такая, Тимо? Что она расскажет? — Тимо смотрела на неё странным взглядом. — Я никому не скажу, — пообещала эль–Неренн. — Слово.

— Что я таскаю печенье… из кладовки.

— А ты таскаешь? — не удержалась эль–Неренн, улыбнулась.

Тимо мрачно кивнула.

— Я ничего больше не брала… ничего–ничего… я никогда не трогала полки, правда… Только то, что в коробке, на полу.

В коробке на полу обычно оставляли обломки, крошки — ничего такого, за что стоило бы наказывать. Правда, Леронн может иметь по этому поводу своё мнение. Мейсте только на памяти эль–Неренн пороли пять раз, по её приказу — то за разбитое стекло, то за треснувшую тарелку. У бедняги на заду, видимо, уже мозоль.

— Не слушай её, Тимо. Не бойся её. Скажи, что сама признаешься госпоже. Вот и всё. Она тебя не тронет.

— Правда? — прошептала Тимо.

Эль–Неренн кивнула. Вновь вспомнился Новый год и Аголан, стоящая перед ней, с подарком — медальоном — в руке.

— Правда–правда.

Тимо вновь прижалась к ней.

— Идём, Тимо. Ложись спать.

Девочка кивнула. Она позволила взять себя за руку и проводить до женской половины. Фыркнула, вовремя прижав ладонь ко рту, когда увидела спящую Тери.

— Подожди меня здесь, — велела эль–Неренн, когда они дошли до двери в комнату Тимо. Быстро вернулась к себе, недолго копалась в шкафчике. Вернулась, протянула девочке пакетик — лесные орехи.

— «Тимо» значит «белочка», правда?

— Кто тебе сказал? — глаза Тимо округлились.

— Ты похожа, — эль–Неренн приподняла верхнюю губу и изобразила, как белка грызёт орех. — Немножко.

Тимо рассмеялась… вновь прижала ладони ко рту. Взяла орехи — похоже, эль–Неренн угадала, что может её утешить.

— Спокойной ночи, Ньер, — прошептала она.

— Спокойной ночи, Тимо, — ответила эль–Неренн закрывающейся двери.

Вернулась в свою комнату, взяла книгу… подумала и вышла в коридор. Осторожно потрясла Тери за плечо.

Та вскинулась, почти как Тимо.

— Ох… — мгновенно покраснела. Только не это, подумала эль–Неренн. Сейчас я услышу: «она сказала мне…»

— Я знаю, — эль–Неренн прикоснулась к её щеке. — Но никому не скажу. Иди спать, Тери. Я подежурю.

Рыжеволосая обняла её (эль–Неренн чувствовала страх… да, Тери, я никому не скажу — хотя бы потому, что не знаю), отпустила. И побрела к себе в комнату.

Эль–Неренн так и не заснула. Не захотелось. И вчерашний длинный день продолжился.

* * *

Сразу после завтрака эль–Неренн вышла на задний двор и в парк. Мейсте появился там через минуту.

Он всё ещё волновался, но говорил куда более связно. В субботу он поедет в город, и должен будет зайти в один из книжных магазинов. Там с ним и встретятся. Мейсте также перечислил, сколько картин уже успел «отдать для копирования», сколько статуэток «случайно разбил». Поразительно, подумала эль– Неренн. Всё указывает на Леронн. Она решает все вопросы с прислугой. И то, за что Мейсте давно бы уже выгнали в шею, оборачивается только выговорами. Иногда — поркой.

Но доказательства, доказательства! Их нет. Мейсте клялся, что не знает, кто с ним говорил. Не видел её лица. Не слышал раньше её запаха. Голос запомнил, при случае сможет опознать.

Договорились на том, что Мейсте будет извещать эль–Неренн обо всём, что связано с этой историей.

— Вы… вы были там, теаренти? — спросил Мейсте шёпотом, когда эль– Неренн кивнула и собралась возвращаться в дом. — Там, во сне. Это были вы?

— Я, — улыбнулась эль–Неренн. — Буква «Т», Мейсте. Я могу написать ещё несколько букв. Если хочешь.

Он смутился, склонил голову. Эль–Неренн прикоснулась к его щеке и, кивнув, отправилась в дом.

Вести о том, что госпожа в отъезде, уже разошлись. Как следствие, дисциплина слегка ухудшилась — может быть и потому, что старшая тоже уехала, в город — распоряжаться о покупке хозяйственных припасов.

- - -

— Что–то Мейсте сегодня сияет, — отметила Тери. — Как солнышко. И с утра ещё ничего не разбил. Просто чудо…

— Я знаю, что за чудо, — Инни откровенно смотрела на эль–Неренн. Та листала одну из «живых книг», неприкрыто скучая. — Скажи, Ньер… почему ты начала с него?

— Я? — эль–Неренн подняла взгляд. — О чём ты?

— Ла–а–а–адно, — протянула Инни. — Я хоть и на кухне, но всё чую. И как он на тебя смотрел… Скажи, он правда царапается?

— Царапается, — Мегин подошла поближе. — Как разомлеет, сразу царапается, — она скривилась. — Потом перед людьми появиться стыдно.

— Он ко мне не прикасался, — спокойно ответила эль–Неренн, не поднимая взгляда.

— Я же говорю, что это она! — обрадовалась Инни. — Как это — не прикасался? Ты его что, связала?

Эль–Неренн захлопнула книгу.

— Нет, — она пригладила волосы, поправила шапочку. — Просто не прикасался.

— А если проверить? — Мегин стала медленно, осторожно приближаться к эль–Неренн, обходя её по кругу.

— Я кусаюсь, — эль–Неренн предупредила, не поворачивая головы.

— Ой! — Мегин отпрыгнула подальше. — Она кусается! Почему не сказали сразу? Ладно… я у него самого узнаю. Нельзя же так долго не обращать на беднягу внимания. Истина требует жертв.

Тери прыснула.

— Он с тобой не пойдёт, — возразила эль–Неренн, чем повергла всех, кроме Риккен, в буйное веселье. Риккен лишь улыбнулась и покачала головой. Мегин присела перед эль–Неренн, продолжая улыбаться, глядя альбиноске в глаза.

— Не пойдёт? Ты так уверена?

— Вполне.

— Поспорим? — эль–Неренн оглянулась и увидела, что все замолкли, иронически глядя на неё.

— На что?

— На шапочку, — Мегин поправила свою. — На вечер.

Появляться без шапочки перед хозяевами… По сути, это был спор на желание.