знать, кто нанял
— Уже выясняем. Вы его знаете? — поинтересовался директор. — Сюда, в мой кабинет, пожалуйста.
— Знаю, — проворчал инспектор, закрыв за собой дверь. — Не думал, что встречусь. Имени у него нет. Только прозвище — эрен–Катто.
— «Крылатый аспид», — директор криво усмехнулся. — Любят они красивые названия.
— Если он взял контракт, — инспектор отломил половину табачной палочки, принялся мрачно жевать, — значит, пахнет большими деньгами. Очень большими.
— Только не говорите мне снова про Львицу, — директор встал, прошёлся перед столом.
— Львица приговорила Аспида к смерти, — инспектор глянул на часы. — Нет, тут кто–то другой. Будем выяснять. Что с девушкой?
— Жива, — директор вновь уселся. — Встанет на ноги через пару дней. Не могу поверить. Трое охранников подкуплены. Да я им верил, как самому себе!
Инспектор пожал плечами.
— Что в ней такого,
— Полстраны будет счастливо, если её пристукнут, — инспектор выплюнул остатки палочки в урну. Промахнулся. — Не знаю,
— Кто?
— Её поверенный. Её адвокат.
— Да, здесь. Ждёт, когда к ней пустят. А что? Не пускать?
— Избави Море! Он нас с вами в землю зароет, живьём. Нет, пусть говорит. Он толковый парень, просто не люблю его службу. Ну, хорошо, — он поднялся. — Всех задержанных я забираю. Держите меня в курсе относительно здоровья эль–Неренн. Что с её… э–э–э… баллами?
— Разумеется, всё вернём. Думаю, добавим ещё пятьсот, в качестве компенсации. Если честно, господин инспектор, я хотел бы от неё избавиться. Поскорее.
— Это было глупо, — сумела произнести эль–Неренн, когда Виккер уселся у её постели. — Я знаю.
Она не узнала свой голос. Хриплый, неприятный. Горло болит, когда говоришь. Удружила себе, эль– Неренн. Теперь без голоса. Наверное, на всю жизнь.
— Вряд ли глупо, — возразил адвокат, — но рискованно. Вам повезло. Стоило задеть артерию… Но это в прошлом. Рад, что вы живы, эль–Неренн. Тех, кто охотился за вами, взяли — думаю, они вас больше не потревожат.
Виккер не изменился за все эти три с лишним года. Казался моложе эль–Неренн — светловолосый, светло–жёлтое лицо и такого же цвета глаза. Красавец. Производил впечатление человека, которого легко обмануть, которым можно вертеть, как захочется. Ни силой, ни проворностью не отличался. Зато ум его проворнее и живее многих иных.
И всегда он одет официально, строго — чёрный костюм, безупречные туфли и галстук. Где бы и когда бы эль–Неренн ни видела его.
Девушка закрыла глаза.
— Три недели отдыха, — продолжил Виккер. Чувствовалось, что ему довелось понервничать. — Никакой работы вне учреждения. Я прослежу, чтобы с вами хорошо обращались. Потом — я подыскал вам место службы, эль–Неренн. Вы обязаны отработать — сами понимаете. Но если повезёт — а я думаю, что повезёт — мы добьёмся временного гражданства через полгода. Но я умоляю — будьте осторожны. Крайне осторожны. Не доверяйте никому.
— Вам тоже? — эль–Неренн попыталась усмехнуться, но у неё не получилось.
Виккер улыбнулся.
— Мне лучше доверять. Кстати, инспектору — тоже.
Он кивнул, и встал было, но девушка успела поймать его за руку.
—
— Голос вернётся. Операция была довольно сложной, но они справились.
— Я осталась без денег, — эль–Неренн закрыла глаза. Хуже всего здесь — лечиться. Особенно — оперироваться. С таким трудом собирала деньги, и вот — операция.
— Ваш счёт никто не трогал, — Виккер пододвинул стул поближе, взял её за правую руку. — За счёт учреждения. Точнее, за счёт государства.
— С чего они такие добрые? — эль–Неренн открыла глаза.
— Не знаю, — адвокат усмехнулся, постучал пальцами по портфелю.
Знает. Прекрасно знает, хитрый змей, поняла эль–Неренн, сдерживая улыбку.
— Ещё одно, — Виккер явно колебался, стоит ли это говорить. — У госпожи Рекенте, той самой, сегодня ночью случился инсульт. Уже третий.
— Жива? — поинтересовалась девушка.
— Жива, но на этот раз легко не отделается. Думаю, ходить уже не сможет.
Адвокат встал.
— Тот, второй охранник — который потерял пальцы на правой руке — признался, что заказ исходил от госпожи Рекенте. Доказательств много. Но суда, полагаю, не будет.
— Потерял пальцы? — девушка попыталась усесться, но Виккер помешал ей, мягко надавив на плечи. — Как?!
— Ожог электрической дугой. Вам лучше не думать об этом. Они уже не причинят вам зла. Отдыхайте, эль–Неренн. Я всегда буду на связи.
— Спасибо, — эль–Неренн закрыла глаза и почти мгновенно уснула. Без сновидений.
— Проиграй–ка ещё раз, — Арванте Терон–Тиро, хирург, отставил в сторону банку пива и склонился ближе к экрану. — Вот отсюда.
Со своим ассистентом, который работал терапевтом здесь же, в «зверинце», они смотрели запись оперативной съёмки. Того инцидента в карцере.
— Ничего не понимаю, — признал Арванте — высокий, седовласый, с длинным орлиным носом. — Она порвала ремни, чуть не разорвала этому типу лицо. Кто–то врёт. Или мои глаза, или запись.
— Там было восемь человек, — возразил ассистент. — Они подтверждают. Всё это было. Своротила челюсть охраннику — да, вот этому. Легонько так шлёпнула — и своротила. Говорят, её было трудно удержать.
— Я чинил её горло, — Арванте вернулся к пиву. — Она захлебнулась бы, если бы попыталась встать. Понимаешь? В лёгких и так было полно крови.
— Я понимаю, — ассистент выключил воспроизведение. — Но их было восемь человек. Что, им всем почудилось?
— «Было»?
— Тот, на которого она напала, вроде бы, умер. Сегодня утром. Возможно, ему повезло — ему светила каторга.
— Дела, — Арванте встал. — Я не нашёл данных её обследования. Полного. Только общий осмотр.
— Никто не проводил, — подтвердил ассистент. — Да и зачем?
— Надо провести. Мне тут намекнули, что выйти отсюда она должна живой и здоровой. Директор, похоже, её до смерти боится.
— Так это же в центр везти, — скривился ассистент. — Это действительно нужно?
— Нужно. Спросят–то с нас.
— Доброе утро, — первое, что увидела эль–Неренн, открыв глаза, была дежурная по этажу. — Хорошо выглядишь, девочка.
Эль–Неренн с трудом уселась. Сжала зубы — заболело горло. Но боль была намного слабее, чем…
