когда она заснула? Вчера? Позавчера?
— Спасибо, — она не в своей комнате. Что–то, куда более роскошное. Да, говорили, есть здесь такие комнаты — для тех «клиентов», что располагают деньгами. Интересно, это тоже — за счёт учреждения?
— Какое сегодня число?
— Двадцатое. Двадцатое Вассео тысяча двести пятого года, — охранница улыбалась. — Помочь тебе или сама оденешься?
— Сама, — охранница кивнула, вышла в коридор, прикрыла за собой дверь. Ноги плохо держали; одеться удалось не сразу. Эль–Неренн поспешно уселась на кровать — силёнок пока маловато. Долго же она спала. Двадцатое… почти двое суток?
Одеться и умыться было нелегко, но она справилась. Два подвига, за одно утро.
— Сейчас будет завтрак, — дежурная поддерживала её под локоть. — После обеда тебя отвезут на медосмотр.
— Ненавижу медосмотры, — эль–Неренн качнулась, охранница поймала её за локоть.
— Ничего страшного, поверь. Прокатимся в столицу и обратно. Поговорим, если захочешь.
— Вас разжаловали в сиделки? — усмехнулась эль–Неренн.
Дежурная рассмеялась. Хрипло, неприятно.
— Нет, я сама попросила.
— Но почему?
Женщина придвинулась поближе, присела. Перестала улыбаться. Запрокинула голову — указала на два едва заметных шрама, по обе стороны горла, у самой шеи.
— Ты сумела сбежать от Старухи, — женщина взяла эль–Неренн за руку, пристально смотрела ей в глаза. — Оставила её с носом. Я — не сумела.
Эль–Неренн ощутила холодок, проползающий по спине.
— Я поклялась, что отпраздную тот день, когда она заплатит за всё, — дежурная усмехнулась, поднялась на ноги. — Можешь звать меня Хольте. Похоже, сегодня тот самый день. Впрочем, можно отпраздновать позже. Я хотела увидеть тебя, своими глазами.
Эль–Неренн вспомнила слова Виккера. Тогда, вечером, под огнями праздничного салюта.
— Но как вы… как она вас отпустила?
— Думаю, ты догадываешься.
— «Кровь за кровь», — предположила эль–Неренн, тихо. Хольте кивнула. Она вовсе не старуха, поняла девушка. Просто выглядит очень старой. Глаза, голос, походка… ей едва ли за тридцать.
— Я расскажу, если хочешь. Завтракай, я уйду, — дежурная поднялась. — Прогулка через полчаса.
— Что стало с вашей дочерью? — поинтересовалась эль–Неренн, когда охранница была уже на пороге. Хольте вздрогнула, обернулась. Медленно вернулась к столу, присела на корточки.
— Я не говорила, что это была дочь.
Эль–Неренн улыбнулась, выдерживая её взгляд. Дежурная прищурилась, кивнула.
— Я выкупила её. Как раз под Новый год. Собиралась разобраться со Старухой, — встала, тряхнула головой. — Ты успела раньше, но я не в обиде. Я знаю, где её содержат. Зайду как–нибудь, передам привет.
Прогулка — в том самом саду — оказалась приятной. Эль–Неренн ощущала взгляды всех, кто был вокруг. Ощущала почти физически. Но — ни одного презрительного. Некоторые смотрели с уважением, но поспешно опускали глаза, стоило встретиться с ними взглядом.
Эль–Неренн прислонилась спиной к тому самому дереву. Всё ещё видны брызги краски, в самом низу ствола. На душе было и приятно, и мерзко одновременно. Приятно — потому что все, кто хотели ей зла, получили по заслугам. Поделом. Мерзко — по той же причине. Она помнила, смутно, выражение лица «толстого». Он явно хотел мне что–то сказать, неожиданно поняла девушка. Но побоялся.
— Разрешите? — голос директора.
Эль–Неренн рывком поднялась на ноги (горло тут же отозвалось болью), учтиво поклонилась.
— Можно без формальностей, — «Пугало», как звали директора за его спиной, поправило очки и улыбнулось — одними лишь краешками губ. — Как вы себя чувствуете?
— Спасибо,
— Я хотел бы извиниться,
Эль–Неренн кивнула. Директор был не очень приятным человеком, раздражительным и щедрым на наказания. Походил на скелет, обтянутый кожей.
— В случае неприятностей прошу связываться лично со мной, — директор протянул ей карточку. Ого! — Надеюсь, мы с вами будем видеться редко. В этих стенах.
Надо полагать, это была шутка. Эль–Неренн опустила глаза и улыбнулась.
— Выздоравливайте, — директор прикоснулся к её правому запястью и отбыл.
Он меня боится, подумала эль–Неренн. Хорошо это или плохо? В случае с новой комнатой, обслуживанием и расходами на операцию — несомненно, хорошо.
— Думаешь о чём–то неприятном? — Хольте, охранница, сопровождала эль–Неренн. Терапевт — темнокожий коренастый парень лет двадцати пяти — ехал в кабине, с водителем. Они с Хольте — в отделении для «груза», как его обычно называли.
— Да, — отозвалась эль–Неренн. Детектив, взятый в библиотеке учреждения, не читался. С огромным трудом осилила две страницы — и отложила.
— Расскажи, как тебе удалось, — Хольте взглянула девушке в глаза. — Не бойся, никто не слушает. Я умею хранить тайны.
Да, наверное. Эль–Неренн успела связаться с Виккером и попросила выяснить, кто такая Хольте. Тот позвонил, в том числе, инспектору и минут через двадцать подтвердил. Да, всё верно, та же история. «Поймалась» таким же образом. Подавать в суд не стала, даже после того, как покинула дом Рекенте. Да, дочь, шести лет, сейчас живёт у двоюродной сестры. Всё совпало.
Никому не доверяй, эль–Неренн.
— Не люблю вспоминать это.
— Понимаю. Мне непонятно — как ты выбралась из дома. Старуха всегда ходила с двумя мордоворотами. Охрана в доме. Как ты сумела? Это было под Новый год, верно?
— Верно, — эль–Неренн опустила голову. — Под Новый год. Шесть месяцев назад.
Вообще–то прислуге в доме Рекенте покидать поместье не позволялось. Почти никогда. С другой стороны, если следовать прихотям «Старухи», жить можно. У всех людей есть странности. Странности госпожи Рекенте были не настолько сильными, чтобы превращать жизнь в кошмар.
А под Новый год случилось неслыханное — прислуге разрешили съездить в город. Отпраздновать начало года. Не всем — двое остались дежурить, до утра. Ходили слухи, что вся семья Рекенте также отмечает праздник вне дома — оттого и послабление. Так или иначе, но эль–Неренн, выпив минеральной воды, переоделась в выходное — собственное — платье и осталась в своей комнатке, ждать машины.
Проснулась — рывком — примерно за час до Нового года. И похолодела — машина уже уехала. Почему ей не сказали? Дверь не заперта — могли войти и окликнуть.
Стакан с минералкой ещё стоял на столе. Эль–Неренн отхлебнула и поморщилась — вода выдохлась. Неприятный металлический привкус. Гадость, в общем, эта выдохшаяся минералка.
Она выскочила в коридор. Всё в порядке — слышны голоса, охранники. Её действительно не позвали. Что за… Настроение сразу же испортилось. Вот так. А ещё сегодня у неё — день рождения. Ровно в полночь. Мама шутила — всегда можешь сказать, что тебе на год меньше. Родилась ровно в полночь, секунда в секунду.
— Эль–Неренн? — охранник. — Госпожа просила подойти к ней.
