— Хорошо. И вот что, Хейл. Запиши мой номер.
Я широко улыбаюсь и записываю. Раз Таня решила дать свой номер значит, теперь она доверяет мне. Целиком и полностью.
— Я обязательно свяжусь с тобой после разговора с Шиловским. Тогда и подумаем, что нам делать дальше.
— Хейл! Ни пуха ни пера!
— К черту! И тебе удачи!
Я чувствую, что на душе после этого разговора стало намного легче. Когда-то я думал, что только Лена пытается меня понять. На самом деле она не пыталась, а всегда меня понимала, и еще много чего понимала, даже такое, о чем я и сам не подозревал. А Таня, может, и не все понимает, зато теперь она верит мне, а я могу верить ей, и нам не нужно ничего друг от друга скрывать. Это хорошо, когда есть человек, от которого можно ничего не скрывать. Не всегда можно найти в жизни такого человека. Но если нашел — надо держаться за него обеими руками, пусть даже и в ущерб чему-то другому.
Однако, я все-таки собирался связаться с Ларроком, и не нужно это оттягивать. Почему-то у меня есть неприятное предчувствие, что его сейчас не будет на месте, а этого мне совсем не хочется. Хочется решить все как можно скорее. Нахожу его номер — надеюсь, в последнее время у Ларрока не было причин его менять.
— Диана, активируй связь. Иван Шиловский, Москва.
— Связь установлена.
К счастью, в этот раз предчувствие не подтверждается — в последнее время обычно бывало наоборот, вспомнить хотя бы найденный мной труп Тар-Хамонта. Бывают моменты, когда становишься недоволен своим шестым чувством.
— Здравствуй, мистер Эйбрахамс, — говорит Ларрок по-английски, и я понимаю, что он в курсе всех событий. Иначе быть и не могло. Он всегда быстро ориентируется в ситуации.
— Привет, Иван. Слышал, ты теперь наш временный координатор?
— Эйнос не так уж давно оказал мне такую честь. Раньше, наверное, он выбрал бы Тар-Хамонта, но теперь, сам понимаешь…
— Гордишься, небось, своей должностью?
— Ты думаешь, я так уж этого хотел? У меня хватает своих проблем, а теперь на меня повесили проблемы всей нашей организации. Немножко гордости, конечно, есть, не без этого, все мы грешны. Как твои дела? Дошел слух, что Эйнос дал тебе наконец полную свободу действий?
— Да, но от этого не легче. Он опять меня подозревает.
— Тони, я так и не извинился перед тобой за ту игру, которую мы затеяли. Теперь, наверное, это уже слишком поздно и тебе совершенно ни к чему, но все-таки…
— Ты прав, это действительно ни к чему. Лучше поговорим о том, что более важно в настоящий момент.
— Я тебя слушаю.
— Знаешь, у меня остались хорошие воспоминания о твоей усадьбе. Хотелось бы побывать там еще раз.
— Понимаю, она способна произвести впечатление. Но сегодня ты уже не успеешь. Прилетай к завтрашнему вечеру.
Я посмотрел Ларроку в глаза, но они остались непроницаемы.
— Прилетай, я дам тебе несколько советов как адвокат, — добавляет он.
— Спасибо. Поговорим на месте. Я так понимаю, ты сейчас занят.
— Правильно понимаешь. Ты оторвал меня от одного важного дела. Разумеется, это не проблема — уделить несколько минут старому другу.
— Как старый друг, не стану тебя больше отвлекать. До встречи.
— До завтра, Эйбрахамс!
Закончив разговор, я некоторое время сижу в раздумье. Завтра так или иначе состоится встреча, на которую я возлагаю большие надежды. Впрочем, о чем это ты, Кайтлен? На что ты собрался надеяться?
И все-таки, если я прав, то завтра многое может решиться. Если же и нет, то я много не потеряю. Скажем прямо — мне здесь уже почти нечего терять.
Москва встретила меня холодом, который быстро заставил пожалеть, что я не взял из одежды что- нибудь потеплее плаща. Дождя сейчас нет, но небо выглядит так, что вполне можно ожидать даже снег, а мороз неприятно вонзается в тело острыми иголками. Что-то слишком быстро в этом году наступили холода.
Я еще не успеваю дойти до здания аэровокзала, как ко мне подкатывает черный «Мерседес» и останавливается рядом. Дверца открывается, и шофер демонстрирует улыбку во все лицо:
— Мистер Эйбрахамс? — он даже обращается ко мне по-английски. Ларрок никогда ничего не упускает, даже если это может показаться незначительным.
— Это я, — даю простой утвердительный ответ.
— Босс сказал, что вы прибудете на этом самолете. Садитесь, я отвезу вас к нему в усадьбу.
Не помню, чтобы я сообщал, на каком самолете прилечу. Собственно говоря, я и сам этого не знал. Но такие мелочи не составляют проблемы для Ларрока. Хотя я не удивлюсь, если на самом деле этот шофер ждал меня уже давно и присматривался к каждому самолету.
— Поехали, — я занимаю место в машине.
Здесь я наконец-то могу согреться. Машина неторопливо движется московскими улицами. Шофер, похоже, не расположен к разговору. Мне тоже особенно не о чем с ним болтать — я не из тех, кто говорит просто чтобы размять язык, хотя в хорошем настроении иногда могу дойти и до этого. Но теперешнее настроение хорошим уж точно не назовешь. Скорее, оно у меня сейчас вообще отсутствует.
Когда мы въезжаем в пределы усадьбы, я вижу, что почти все листья с деревьев уже опали, и парк совсем не вызывает того восхищения, что раньше. Впрочем, видно, что за ним следят — на дорожках нет мусора, все они вычищены, а под деревьями листва оставлена лишь там, где она не портит картину. Наверное, Ларрок вложил во все это немалые деньги — но он может себе это позволить, и не только благодаря тому, что он получает из Центра — если ему вообще нужно что-то оттуда получать.
Когда машина останавливается на центральной аллее напротив дома, я вижу, что сам хозяин спешит мне навстречу. В отличие от Тар-Хамонта, ему никогда нельзя было отказать в вежливости и гостеприимстве.
— Привет, Тони, — говорит он, пожимая мою руку. — Как долетел?
— Спасибо, хорошо.
— Предлагаю пройти в дом, сегодня слишком холодно для прогулок на воздухе.
Мы входим в дом, но на этот раз не в таинственную комнату, проход в которую скрыт за стеной, а в другую, где, наверное, Ларрок обычно и принимает гостей. Опускаемся в мягкие кресла. Напротив меня стоит фигурный шкаф со встроенным видеоцентром. У другой стены — большой аквариум с соответствующих размеров обитателями — не только рыбами, но и черепахами и, кажется, парочкой водяных змей.
— Скажи, ты сам обставлял все свои помещения?
— Я нанимал дизайнера, но в основном он просто следовал моим указаниям. Что, нравится?
— Великолепно. Я сам хотел бы жить в таком доме, но у меня бы не хватило терпения все это создать.
— Терпение не обязательно. Ты вполне можешь купить дом не хуже этого, а то и получше.
— Знаю, но эффект будет не тот.
— Это верно. Я сделал своими руками практически все, что имею. В некотором смысле можно сказать, что я доволен собой.
— В некотором смысле?
— Мне всего только двадцать семь лет. Конечно, я уже достиг немалого, но основная часть жизни еще впереди. Поэтому рано говорить о полном удовлетворении.
— Логично. Но кое о чем можно будет поговорить уже в ближайшее время.
