полной изменой интернационализму.
А Апрельская конференция большевиков, проходившая с 7 по 12 мая, разоблачила Боргбьерга как... агента германской: империализма. Ленин, выступая на ней 8 мая, сказал:
- Я не могу согласиться с товарищем Ногиным. За все! этой комедией якобы социалистического съезда кроется самый реальный политический шаг германского империализма Тут не может быть и тени сомнения, что это предложение немецкого правительства, которое не делает таких шагов прямо и которому нужны услуги датских Плехановых, потому что на та кие услуги немецкие агенты не годятся. Положение Германии самое отчаянное, вести теперь эту войну - дело безнадежное. Вот почему немцы говорят, что готовы отдать почти всю добычу, ибо они все-таки стремятся при этом урвать кое-что...
Зал слушал внимательно, хотя не все лица выражали одобрение и понимание. Вроде бы речь о мире, а Ленин - против. Ленин же продолжал:
- Несомненно, что когда английские и французские социал-шовинисты сказали, что они не идут на конференцию, -они уже все знали: они пошли в свое министерство иностранных дел, и им там сказали: мы не хотим, чтобы вы туда шли... Вот почему, товарищи, я думаю, что нам эту комедию нужно разоблачать. Все эти съезды не что иное, как комедии, прикрывающие сделки за спиной народных масс...
Вот тебе и 'пломбированный вагон'! Вот тебе и 'немецкий шпион'! А ведь как удобно было бы укрыться за спиной Боргбьерга действительному агенту немцев...
Впоследствии отставные 'социалистические' политики Февраля об истории с Боргбьергом вспоминать не любили, а если и вспоминали, то с явным намерением затемнить неприглядный для них эпизод.
Так, Владимир Бенедиктович Станкевич (точнее - Владас Станка), приват-доцент кафедры уголовного права Петербургского университета и лидер фракции трудовиков ('энэсов' -'народных социалистов'), покинувший Россию в 1919 году и с 1949 года живший в США, написал о Боргбьерге следующее: 'Подлинное же мнение большинства германской социал-демократии привез представитель датских социалистов Боргбьерг. Он появился как-то таинственно, произнес небольшую (!? - С.К.) речь с явными недомолвками, потом на неделю куда-то стушевался. Потом появился опять и заявил, что может приблизительно изложить мнение германских социалистов. Но это мнение отнюдь не произвело впечатления ответного рукопожатия, а скорее, попытки спекульнуть на русской революции'.
В общем, по Станкевичу, выходило, что приезжала, мол, какая-то мелкая подозрительная 'шушера', которую никто (и особенно 'трудовики' во главе со Станкевичем-Станкой) не воспринял всерьез. А ведь пятидесятилетний Боргбьерг к тому времени был уже двадцать лет депутатом датского парламента, главным редактором центрального органа партии - газеты 'Социал-демократ'. К Октябрю он отнесся враждебно, а в двадцатые и тридцатые годы занимал в королевском правительстве Дании посты министра социального обеспечения, а потом образования.
Поэтому Станкевич говорил тогда с ним 'без дураков', прекрасно представляя себе все немалые фактические полномочия датчанина.
Английские, французские и бельгийские 'социалисты большинства' от предложения Боргбьерга отказались, как и Ленин, но по другим причинам! Полностью подчинившись 'работодателям', они уже напропалую сотрудничали с правительствами, а те, естественно, желали довести войну до пол ной победы над немцами.
Ведь США уже вламывались в Европу и были отлично подготовлены для того, чтобы быстро обеспечить победу...
Не поддержали германскую (а не датскую, скажем прямо) идею и немецкие левые социал-демократы Роза Люксембург и Карл Либкнехт, сидевшие тогда в тюрьме.
Итак, кайзеровская Германия и царская Россия были обречены как 'справа', так и 'слева'. Собственно, они были обречены уже три года назад. Вильгельм это предвидел, Николай, несмотря на прямые предостережения Дурново, - нет.
Теперь, сделав свое дело, русский царизм ушел под давлением русской элиты, а элиту сметала стихия народного возмущения.
Пора было уходить и кайзеру, что и произошло осенью 1918 года. В наступающем хаосе Германия оказывалась во власти нескольких разнородных сил, общим у которых было только стремление к низвержению монархии. Одни стремились к этому во имя трудящихся, другие - во имя Капитала. Такое противостояние стало сутью жизни и в послереволюционной России.
Вот такая деталь. Весной 1917 года трудовики-энэсы и другие 'социалисты' были готовы договариваться с прогерманским политическим курьером. Однако после того, как Октябрь отстранил их от власти, они начали изображать Германию (не имперскую Германию, а Германию как таковую) средоточием враждебности к России.
После заключения Брестского мира В. Барановский, В. Болдырев, А. Верховский, А. Гоц, И. Пораделов, А. Потресов, В. Розанов, В. Станкевич-Станка, В. Сурин и Н. Хенриксон издали в Петрограде сборник статей 'Народ и армия'.
Меньшевик Розанов (однофамилец философа) писал: 'Германия была нашим неприятелем в войне, теперь она стала нашим врагом. Эта вражда - на целый исторический период. Она не временна и не случайна, она не связана с той или иной комбинацией власти у нас, она не ограничивается Гогенцоллернами с их Гинденбургами. Она - нечто большее и нечто более тяжелое: нашим врагом является целая страна, вся Германия со всей ее современной государственной культурой'.
Мирный, казалось бы, человек, медик, а сколько в его словах злобы... И по ним видно, что либеральная, буржуазная, интеллигентствующая Россия даже при своем издыхании тянулась куда угодно: к англосаксам, к французам, но только не к той стране, вражда с которой всегда ослабляла Россию, а партнерство с которой укрепляло ее прежде всего экономически. Да и политически...
Германию вражда с Россией ослабляла еще более, чем Россию, что хорошо стало видно на примере Брест-Литовского мира.
История его драматична - достаточно вспомнить, что в ходе дискуссии о допустимости его заключения Ленин был готов уйти из ЦК и обратиться непосредственно к партийной массе. 'Левые', выступая против мира, не видели того, что Ленин чуть позже разъяснял публично: мир - это передышка для войны.
Ленин напоминал, что бывало немало договоров о 'веч ном мире', которые не протягивали и года (с Брестским ми ром так и получилось).
Победоносный для Германии и унизительный (по определению Ленина, 'похабный') для России мир ослабил Германию решающим образом.
Получилось по присказке об Иване (в нашем случае - Гансе), который медведя-то поймал, да тот его не отпускал. Вот и имперская германская элита вместо того, чтобы заключить честный демократический мир 'без аннексий и контрибуций', пожадничала и, навязав России 3 марта 1918 года в Брест-Литовске очень тяжелые условия мира, одновременно подписала будущий смертный приговор Второму рейху.
Если бы Германия полностью демилитаризировала приграничную с Россией зону и тем резко усилила свой Западный фронт, то ее шансы на сведение войны на Западе к более-менее приемлемому для немцев итогу были бы не такими уж без надежными.
Вместо этого Германия к лету 1918 года оккупировала всю Украину, часть Белоруссии, Донскую область и Крым, высадила войска на Таманском полуострове, обосновалась на Кавказе, заняла Киев, Баку, Тифлис, Кутаис, Одессу, Таганрог, Ростов, Псков, Курляндию, Эстляндию и Лифляндию.
Буржуазная Центральная Рада Украины обязывалась поста вить рейху 1 миллион тонн хлеба, 50 тысяч тонн живого веса рогатого скота, 400 миллионов штук яиц и прочее по мелочам.
По добавочному Русско-германскому договору от 27 августа 1918 года, подписанному в Берлине в дополнение к Брестскому договору, РСФСР должна была выплатить Германии только золотом полтора миллиарда!
Итак, блестящий для Германии результат? А это как сказать...
'Миллион' - слово, конечно, громкое. А теперь разделим... Скажем, 400 миллионов штук яиц на 67 миллионов немцев рейха. Не выходит и по шести штук на человека. Негусто,..
Так ведь и этого немцы не получили. В различных источниках данные приводятся разные, но даже если брать максимальные цифры, то оказывается, что без малого десять тысяч вагонов по 20 тонн хлеба на вагон да плюс 39 тысяч голов скота (то есть вряд ли более 15 тысяч тонн живого веса) - вот и все, что вывезли немцы с Украины реально.
Итого: килограмма по три хлеба да по двести граммов мяса на один голодный немецкий рот - примерно на пол-года... То есть ежедневная 'украинская' хлебная прибавка к столу немецкой семьи из четырех человек составляла где-то 80 граммов на все про все (20 граммов на человека). О мясе говорить вообще не приходится.
В течение полугода вывозили немцы и сахар - по чайной ложечке на человека в день. Не обопьешься...
'Золотые' же миллиарды остались лишь на бумаге - ров но через два с половиной месяца после августа 1918 года Советская Россия аннулировала Брестский договор вместе со всеми к нему 'добавочными'.
Выиграла Германия на Востоке крохи - в прямом смысле слова.
Зато в разгар решающей для немцев летней кампании 1918 года на восточноевропейском фронте находились до трех десятков германских дивизий из двухсот сорока, имевшихся у Германии. А на Западном фронте численность американских войск превысила к тому времени миллион человек. В германской же армии в большинстве батальонов были расформированы четвертые роты. Вооружения и боеприпасов хватало, но уже не хватало людей.
В июле немцы попробовали переломить течение войны, начав 'сражение за мир' в районе Марны, уже давно принимавшей в себя больше крови, чем воды. Наступление захлебнулось, а союзники подготовили мощный контрудар и 'вторая Марна' осталась решительно за ними.
Вновь, как и в начале войны, отвлечение германских
