подозреваемых в убийстве Девериджа — его жены и неизвестного бандита — я бы поставил на даму.
Генри страдальчески скривился:
— Мысль о том, что женщина способна на подобную жестокость, вселяет ужас!
— Не знаю, как насчет ужаса, но она определенно влечет за собой интересные вопросы.
Генри застонал:
— Этого я и боялся!..
Артемис удивленно посмотрел на своего помощника:
— Ты о чем?
— Когда сегодня утром получил твою записку, я сразу понял, что за этим кроется нечто большее. Ты испытываешь чрезмерный интерес к Мэделин Деверидж.
— Она создает проблему. Я пытаюсь собрать информацию, касающуюся этой проблемы. Ты же меня знаешь, Генри. Перед тем как что-то предпринять, я должен завладеть всеми фактами.
— Не надейся меня одурачить этими жалкими объяснениями! Для тебя это не просто очередная деловая проблема, Артемис. Я вижу, ты увлекся миссис Деверидж. И должен сказать, что ты уже очень давно не питал такого живого интереса к женщине.
— Отчего бы тебе не порадоваться за меня, Генри? В последнее время ты только и твердишь, что я просто одержим своим планом мести. По крайней мере знакомство с миссис Деверидж приведет к тому, что круг моих интересов и занятий на какое-то время расширится.
Генри сурово посмотрел на него:
— Боюсь, он расширится не в лучшую сторону.
— Как бы то ни было, пока я жду завершения других своих планов, мне надо как-то убить время. — Артемис помолчал. — Пожалуй, между делом можно заняться и миссис Деваридж.
Глава 4
Поднимаясь по ступенькам крыльца, он окинул взглядом маленький дом. Хорошо спланированные окна, видимо, пропускали много света, и из них открывался прекрасный вид на парк. Место казалось тихим и уютным, однако не было фешенебельным.
Несмотря на немалое наследство, доставшееся ей от отца и мужа, миссис Деверидж не стала тратить деньги на шикарный особняк в модном квартале. Как выяснил Генри, она жила почти отшельницей вместе со своей тетушкой.
Тайны вокруг этой дамы с каждой минутой становились все более интригующими. Артемис с волнением думал о новой встрече. Ему предстояло впервые увидеть Мэделин при свете дня. Воспоминания о ее глазах, скрытых густой вуалью, долго не давали ему заснуть этой ночью.
Дверь отворилась. В маленькой прихожей стоял Латимер. В свете дня он казался еще крупнее, чем в туманной мгле ночи.
— Мистер Хант! — Латимер просиял.
— Добрый день, Латимер. Как твоя Нелли?
— Жива и здорова — благодаря вам, сэр. Она плохо помнит события прошлой ночи, но, думаю, это к лучшему. — Латимер замялся. — Я хочу еще раз сказать вам большое спасибо за то, что вы сделали, сэр.
— Мы неплохо сработались, верно? — Артемис шагнул за порог. — Доложи, пожалуйста, миссис Деверидж о моем приходе. Надеюсь, она меня ждет?
— Да, сэр. Она в библиотеке. Сейчас я представлю вас, сэр. — Он пошел в глубь дома, показывая дорогу.
Артемис оглянулся на оконные ставни. На них были тяжелые засовы, крепкие замки и маленькие колокольчики, которые должны были зазвенеть, если кто-то попытается забраться в дом. Такие ставни, закрытые на ночь, обеспечивали надежную защиту от непрошеных гостей. Интересно, эта дама боится обычных грабителей или кое-кого посерьезнее?
Вслед за Латимером он прошел по коридору и остановился у входа в комнату, от пола до потолка забитую книгами в кожаных переплетах, журналами, тетрадями и разного рода бумагами. Красивые окна, выходившие в ухоженный сад, над которым чересчур усердно поработали ножницы садовника, были также снабжены засовами, замками и колокольчиками.
— К вам мистер Хант, мэм.
Мэделин поднялась из-за тяжелого дубового стола.
— Спасибо, Латимер. Входите, мистер Хант.
На ней было черное платье с завышенной по моде талией. Сегодня кружевная вуаль не скрывала ее лица. Артемис взглянул на хозяйку дома и понял, что Генри прав: его интерес к этой женщине выходит за рамки простого любопытства и вступает в опасную область восхищения. Он так остро сознавал ее присутствие, что, казалось, воздух вокруг него вибрировал. Чувствовала ли это Мэделин?
В ее ясных голубых глазах читалась поразительная смесь ума, решимости и осторожности. Темные волосы были разделены пробором посередине и собраны в строгий пучок на затылке. У нее были мягкие полные губы, твердый подбородок и хладнокровная манера держаться, бросавшая вызов его мужскому самолюбию.
Латимер маячил в дверях.
— Я вам нужен, мэм?
— Нет, спасибо, — сказала Мэделин, — можешь нас оставить. — Она посмотрела на Артемиса. — Садитесь, пожалуйста, мистер Хант. — Благодарю. — Он опустился в кресло из букового дерева, покрытого черным лаком и позолотой, на которое она указала.
Окинув быстрым взглядом богатый ковер, тяжелые портьеры и изящный резной письменный стол, Артемис убедился в том, что Леджетт верно оценил финансы миссис Деверидж. Дом был маленький, но превосходно меблированный.
Она села за свой стол.
— Надеюсь, к вам вернулся слух, сэр?
— Какое-то время у меня звенело в ушах, но теперь прошло. С радостью сообщаю вам, что со мной все в полном порядке.
— Слава Богу. — На лице Мэделин отразилось искреннее облегчение. — Я не хотела бы стать причиной вашего нездоровья.
— Как видите, вы не нанесли особого ущерба ни мне… — он слегка приподнял бровь, — ни тому бандиту, которого пытались подстрелить.
Она поджала губы.
— Вообще-то я неплохо стреляю, сэр. Но карета двигалась, к тому же было темно, а вы, если помните, схватили меня за руку. К сожалению, сочетание стольких помех сказалось на моей меткости.
— Прошу вас извинить меня, мэм. Время от времени мне приходится прибегать к насилию, но, как правило, я предпочитаю его избегать.
Она прищурилась:
— Я нахожу это несколько удивительным, принимая во внимание ваши навыки.
— Если вам хоть что-то известно про древнее учение ванэа, вы должны понимать, что в этой философии тонкое и неуловимое всегда преобладает над явным. А насилие вряд ли можно назвать тонкой, неуловимой материей. Если же обстоятельства требуют крайних мер, необходимо разработать точную стратегию и выполнить все таким образом, чтобы не осталось никаких следов.
Она поморщилась.
— Судя по вашим хитроумным рассуждениям, вы и впрямь настоящий знаток ванза, мистер Хант.
— Как я понимаю, моя принадлежность к ванза не возвышает меня в ваших глазах, мэм? Но позвольте вам напомнить, что, если бы вы вчера ночью на улице застрелили человека, то сегодня утром мы оба могли оказаться в весьма затруднительном положении.
— Что вы имеете в виду? — Она удивленно округлила глаза. — Вы помогли мне спасти девушку. Кто посмел бы нас в чем-то обвинить?
— Я не люблю привлекать к себе внимание, миссис Деверидж.
Мэделин вспыхнула.
— Да, конечно. Вы боитесь, что пойдут разговоры и в свете узнают, что вы владелец «Павильонов
