Он побарабанил пальцем по ручке кресла и пристально посмотрел на нее.
- Нет, - наконец произнес он и залпом выпил половину бокала. - А вас это беспокоит?
Софи опустила глаза на свое вышивание.
- Если вы плохо спите, то есть более действенные средства. Бесс научила меня.
- Вы хотите предложить мне настойку опия?
- Нет, это слишком сильное средство. Сначала можно попробовать другие. Пожалуй, я приготовлю отвар. Я привезла с собой травы.
- Спасибо, Софи. Я лучше доверюсь своему портвейну. Я понимаю его, а он понимает меня.
Брови Софи изогнулись дугой.
- Что значит - понимает меня?
- Вы хотите, чтобы я был откровенен, мадам жена?
- Конечно. - Она удивилась такому вопросу. - Вам известно, что я предпочитаю доверительный разговор, без утайки. Это вам трудно говорить откровенно на такие темы, а не мне.
- Тогда я честно предупреждаю: причина моей бессонницы - не тот вопрос, который вам хотелось бы обсудить.
- Чепуха! Если вы плохо спите, уверена, найдутся средства получше портвейна.
- Вполне с вами согласен. Но все дело в том, моя дорогая, захотите ли вы дать мне такое средство.
Насмешка в его голосе заставила ее вздернуть подбородок. Она посмотрела прямо в его сверкающие зеленые глаза. И вдруг ее осенило.
- Ах, понятно, - заставила она себя произнести спокойно. - Я не подумала, что наше соглашение может вызвать такие физические трудности.
- В таком случае вы постараетесь освободить меня от данного слова?
***
Шелковая нитка в ее руках порвалась от натяжения, но Софи не отрывала невидящего взгляда от болтающихся концов.
- Я думала, вы уже успокоились, милорд, - проговорила она сдержанно.
- Вижу, вам здесь нравится, в Эслингтон-Парке, не так ли?
- Да, очень, милорд.
- И мне тоже. Но в то же время меня очень утомил наш медовый месяц. Он допил остатки портвейна. - Чертовски утомил. Дело в том, Софи, что мы находимся в совершенно противоестественной ситуации.
Она вздохнула с глубоким сожалением:
- Не следует ли отсюда, что вы намерены сократить наш Медовый месяц?
Пустой хрустальный бокал треснул, сжатый в его руке. Граф выругался и стряхнул осколки с ладони.
- Из этого следует, - сделал мрачный вывод Джулиан, - что я хотел бы нормальных брачных отношений. И по обязанности и по желанию я на этом настаиваю.
- Неужели вам так не терпится произвести на свет наследника?
- Сейчас я не думаю о наследнике. Я думаю о нынешнем графе Рейвенвуде. И также о нынешней графине Рей-венвуд. Вам не понять моих страданий, Софи, только потому, что вы еще не знаете, что упускаете.
Софи вспыхнула:
- Нет нужды в столь презрительном снисхождении, милорд. Я деревенская девушка и росла рядом с животными. Меня просили помогать при родах, и мне доподлинно известно, что происходит между мужем и женой. И, честно говоря, я вовсе не считаю, что лишаюсь чего-то возвышенного.
- А я и не имею в виду какие-то радости ума, мадам. Я имею в виду чисто физические.
- Что-то вроде верховой езды? Пожалуй, от нее больше пользы. Когда скачешь верхом, непременно добираешься до нужного места.
- Наверное, настало время, чтобы вы наконец поняли, в какое место вам пора приехать. И оно вас ждет. Это спальня, моя дорогая.
Джулиан уже стоял на ногах и, прежде чем Софи поняла, что происходит, потянулся к ней. Он вырвал вышивание из ее рук и отбросил в сторону. Затем обнял ее и требовательно притянул к себе. Взглянув на его напряженное лицо, она поняла, что на этот раз ее ждет не воркование и легкий поцелуй в щечку со словами: 'Спокойной ночи'.
Испугавшись, Софи уперлась руками ему в плечи:
- Прекратите, Джулиан. Я повторяю: не хочу, чтобы меня обольстили.
- - Напротив, я просто обязан вас обольстить. Предложенный вами проклятый договор слишком тяжкий груз для меня, малышка. Сжальтесь над своим несчастным мужем. Я умру от полного изнеможения, если придется ждать три месяца! Софи, довольно противиться.
- Джулиан, ну, пожалуйста...
- Тише, моя радость. - Он провел пальцем по контуру ее мягких губ. - Я дал вам слово. Я его сдержу. Я сдержу клятву, даже если умру. Но у меня есть право попытаться заставить вас изменить свое мнение, и я намерен это сделать. За десять дней вы могли бы уже привыкнуть к своей новой роли жены. Это на девять дней больше, чем позволяет любой другой мужчина в подобной ситуации.
Он вдруг жадно и требовательно прижался к ее губам. Софи не ошиблась. Этот поцелуй совсем не походил на прежние, которых она ждала каждый-вечер. Этот был жаркий и сильный. Она чувствовала, как смело его язык проник в ее рот. На мгновение тяжелая опьяняющая волна блаженства прошла по всему ее телу, но Софи, различив вкус портвейна в его дыхании, инстинктивно начала сопротивляться.
- Не двигайтесь, - пробормотал Джулиан, гладя ее широкой ладонью. Только не двигайтесь и позвольте мне целовать вас. Это все, чего я сейчас хочу. Я хочу освободить вас от некоторых наивных страхов.
- А я и не боюсь вас, - быстро возразила она, совершенно испугавшись силы его рук. - Но я против того, чтобы уединенность моей спальни была нарушена мужчиной, которого я все еще воспринимаю как чужого.
- Но мы больше не чужие, Софи. Мы муж и жена. И нам пора стать любовниками.
Он снова прижался губами к ее губам, заглушив ее протесты. Джулиан целовал ее страстно, как бы впечатываясь в ее губы, пока Софи не задрожала. Как всегда в его объятиях, она замерла от какой-то странной слабости. Его руки скользнули ниже, лаская и прижимая ее к своему телу. Она ощутила его восставшую плоть и... в страхе вздрогнула.
- Джулиан? - Софи вопросительно посмотрела на него широко открытыми глазами.
- Вы ждали иного? - улыбнулся он с усмешкой. - В этом смысле мужчины не отличаются от животных. Вы сами, помнится, утверждали, что прекрасно разбираетесь в таких делах.
- Милорд, нельзя же запирать овцу и барана в одном загоне.
- Я очень рад, что вы это понимаете.
Он не отпустил ее, когда она попыталась высвободиться, обхватил широкими ладонями ее бедра и еще теснее, прижал к себе.
У Софи закружилась голова, когда она уже безошибочно почувствовала его непреодолимое желание. Ее юбки обвились вокруг его ног и накрыли икры. Он раздвинул свои колени и заключил ее между ними, как в клетку.
- Софи, малышка. Софи, моя дорогая. Разрешите мне... Должна же торжествовать справедливость...
Мольба, страстные и настойчивые поцелуи в подбородок, в шею, в оголенное плечо...
И Софи ответила ему. Она чувствовала себя морем: то прилив, то отлив. В конце концов, она ведь так давно любит Джулиана. И искушение сдаться наконец под его чувственным напором, отдаться той сладостной волне, которую он в ней поднял, было уже невыносимым. Бессознательно она обвила его шею руками и раскрыла губы навстречу его страстным поцелуям. За последние дни она многому научилась в искусстве поцелуя.
Второго приглашения Джулиану не требовалось. Удовлетворенно застонав, он снова впился в нее губами. Он нежно положил ладонь на ее грудь, большим пальцем поглаживая напрягшийся под тонким муслином сосок.
Софи не слышала, как дверь гостиной за ее спиной отворилась, не слышала, как кто-то испуганно вскрикнул от неловкости и дверь быстро захлопнулась. Джулиан поднял голову и раздраженно посмотрел на
