Джастина вздрогнула, сбитая с толку переменой темы разговора.
— Этвуд? Он как-то связан с этим ужасным Нэтом Этвудом?
— Его отец.
— Нет. Я никогда не знала его отца. Я так поняла, что он умер.
— Правильно, — согласился Люк. — Покончил с собой пятнадцать лет тому назад. Его жена умерла от рака, а вскоре после этого он потерял свое дело. Судя по всему, это его доконало. Этвуд-старший пустил себе пулю в лоб.
Джастина окинула его неприязненным взглядом.
— Ну и к чему ты мне это говоришь?
— Да так, — негромко отозвался Люк. — Просто еще одна случайная жертва Гилкристов.
В тот же день Люк стоял перед одной из огромных стальных раковин на сверкающей кухне ресторана «Тихая заводь»и про себя проклинал всех темпераментных шеф-поваров на свете.
— Нет, нет и еще раз нет, мистер Гилкрист. — Бенедикт Дэлтон, во всем великолепии белоснежного традиционного одеяния, хмуро смотрел на зажатые в его ладони зеленые листья. — Со шпинатом надо обращаться очень нежно. Стараться не помять его.
— Как же, черт побери, я смогу оторвать у него ножки, если не буду держать в руках листья?
Бенедикт вздохнул.
— Действуйте с большой осторожностью, мистер Гилкрист. И с огромным уважением к свежести продукта. Еще раз. Осторожно держите листья в левой руке, зажимаете ножки между большим и указательным пальцами. И аккуратненько отрываете.
Люк рванул стебелек, лист упал в другую сторону.
Дэлтон пришел в негодование.
— О Господи, да вы совсем не умеете обращаться со шпинатом, мистер Гилкрист.
— Если он столь чувствителен, может быть, мне просто отказаться от мысли использовать его в салате.
Бенедикт поджал губы.
— Как вы помните, у нас практическое занятие. И именно вы включили салат из шпината в ваше меню. Следовательно, необходимо практиковаться со шпинатом.
— По-моему, это просто верх неприятностей!
— Если вы не хотите сейчас научиться мыть шпинат, то вы, естественно, можете приготовить салат с остатками песка.
Люк бросил на повара угрюмый взгляд.
— Нет уж, благодарю вас.
Тот счастливо улыбнулся, очевидно сообразив, что победа осталась за ним.
— Если вы хотите выбрать для салата другую зелень, то вы, конечно, можете это сделать. Есть еще салат-ромен, кудрявый цикорий, рокет-салат, кресс-салат. Но все они еще нежнее шпината.
— Неважно. — Люк посмотрел на листья, плавающие в воде. — Я начал заниматься с этим проклятым шпинатом, пусть так и будет. Неужели действительно необходимо промыть руками каждый листок?
— Боюсь, что так, — в голосе Бенедикта не слышалось особого сочувствия.
— Вам это нравится, да?
— Не слишком-то часто выпадает случай отдавать приказания самому Гилкристу, — жизнерадостно согласился повар. — Так. Вы уже решили, чем заправите салат?
— Лимонно-уксусный соус.
— Отличный выбор. Вы когда-нибудь готовили его?
— Нет.
— Я уверен, это интересный опыт. Вы терпеливый человек?
— Только не тогда, когда речь идет о кулинарии. — Люк старательно промыл еще один листик шпината.
— Возможно, вы научитесь терпению, пока мы будем этим заниматься.
— Сомневаюсь. — Люк прополоскал еще один лист.
— Жаль, ведь на десерт вы выбрали суфле.
— Я остановил свой выбор на нем, зная, что оно произведет впечатление на ту леди, которую я пригласил на ужин, — сквозь зубы отозвался Люк. Он резким движением оторвал стебелек.
Бенедикт неодобрительно прищелкнул языком.
— Чувствую, что мы потеряем большую часть шпината, так?
— Я смогу с этим справиться, — пробормотал Гилкрист.
Он взял следующий листок из воды и подставил его под струю. «Какая глупость, — ругал он самого себя. — Истинная глупость. У меня нет ни единого шанса произвести впечатление на Кейти блюдами для гурманов домашнего приготовления. Она еще сочтет мои усилия смехотворными. В большинстве случаев ей так легко удается найти повод посмеяться над Гилкристами».
Затея приготовить потрясающий ужин и угостить им Кейти, а потом сделать ей предложение, судя по всему, заранее обречена на провал.
Она никогда не выйдет замуж за Гилкриста.
Но, с другой стороны, его инстинкт подсказывал, что Кейти не стала бы спать с нелюбимым мужчиной.
А с ним она занимается любовью. Следовательно, любит его.
Но Люку пришлось напомнить самому себе, что Кейти ни слова не говорила о любви.
Гилкрист стиснул зубы и стал мыть следующий лист шпината. Это кошмарное чувство неуверенности было для него в новинку. И оно ему не нравилось.
Кейти недоуменно подняла брови, когда Лиз объявила ей, что Джастина требует ее к себе.
— Она хочет видеть только меня одну? Без Люка?
— Угу. — Лиз нахмурилась, придав себе вид врача, ставящего диагноз. — Если хочешь знать мое мнение, миссис Гилкрист в очень беспокойном состоянии. Я ни капельки не удивлюсь, если окажется, что Джастина на грани истерического припадка.
— Она позвонила сама? Не миссис Игорсон?
— Нет. Лично миссис Гилкрист. Все выглядело так, словно ей требуется доза витамина V.
— Прости, пожалуйста, что?
— Валиум, — Лиз хихикнула. — Небольшая профессиональная шутка.
— Когда у тебя начинаются лекции по новому предмету, Лиз?
— Примерно через шесть недель, — ответила та. — А пока ты имеешь личного домашнего врача.
— Вот этого-то я и боялась.
Кейти взглянула на часы. Почти шестнадцать тридцать. А она-то хотела поплавать после пяти вечера. Люк придет на ужин, как обычно, и Кейти собиралась проверить на нем и его собаке новый рецепт. Ей нужно перемыть столько шпината для своего новейшего песто.
Она торопливо спустилась вниз.
Измученное лицо Джастины потрясло ее. Кейти обеспокоенно нахмурилась, идя через гостиную.
— Джастина, как вы себя чувствуете?
— Успокойся. — Она слабо улыбнулась. — Со здоровьем у меня все в порядке. Садись, Кейти. Я хочу с тобой поговорить.
Молодая женщина села.
— В чем проблема?
— Конечно же, в моем внуке. Теперь он все время создает проблемы тем или иным образом. Иногда я жалею, что пригласила его заняться «Гилкрист, инк.». Но потом говорю себе, что Люк — единственная надежда компании и семьи. Но как раз сегодня — именно такой день, когда я думаю, что действительно жестоко ошиблась.
Кейти немного расслабилась. Джастина всегда на него ворчала. Это ничего не значило.
— Что он сейчас сделал такого, что вас так
Огорчило?
— Люк собирается сделать тебе предложение. Кейти открыла рот, собираясь что-то сказать, но ничего
