Я не принадлежу ни к одной из ваших семей.
Нахмурившись, Ник присел, чтобы расшнуровать ботинки.
— Ты являешься членом компании.
— Я не долго еще им останусь. Всего лишь до августовского собрания.
Он выпрямился и откинулся на спинку дивана, задумчиво глядя на нее.
— А что, если я попрошу тебя пойти туда ради меня?
— Какое тебе дело, там я или нет?
— Я хочу, чтобы ты была там.
— Не будем об этом.
— Ты не забыла, что предполагается оказание мне поддержки? Таковы условия нашей сделки. Единый фронт и все такое.
— Пойду я на этот сбор средств или нет, не будет иметь абсолютно никакого значения для нашего единого фронта. Я не хочу туда идти, Ник, и довольно об этом.
Он поднял ладонь, уступая ей.
— Хорошо. Раз ты так сильно против этого настроена.
— Сильно.
«Почему он так на меня давит?»— спросила Фила себя. Насколько она понимала, этот сбор средств не мог повлиять на его планы по спасению «Каслтон и Аайтфут».
— Тогда я принимаю твое решение.
— Ты так любезен, черт побери. — Она ни на минуту ему не поверила. — Как прошла твоя игра в гольф с Ридом? — спросила она, садясь на стул.
— Ты же слышала, как он хвастался, что побил меня.
— Ты специально ему поддался?
— Да нет же. Он всегда был сильным игроком, а последнее время, после того как забросил управление «Каслтон и Лайтфут», особенно много практиковался. Он самым честным образом выиграл. Это стоило мне десяти долларов и пива.
— Ты с ним разговаривал?
— Да, я с ним разговаривал. Знаешь, трудно пройти с кем-нибудь восемнадцать лунок и не поговорить на каком-либо этапе.
— Ты прекрасно понимаешь, что я не это имела в виду.
Ник криво улыбнулся.
— Я понимаю, что ты имела в виду. Ну так вот, я только коснулся вопроса о ребенке и не развивал эту тему.
— О! — Фила была разочарована.
— Об этом несколько трудно говорить, Фила.
— Да, наверное. Но все-таки, если я права, вам обоим придется признать, что вы допустили серьезные ошибки в отношении друг друга, не так ли?
— Но если ты не права, обсуждение этой темы приведет только еще к большим неприятностям и враждебности, а мне это в настоящий момент совсем не нужно. У меня есть более серьезные проблемы.
— Спасение «Каслтон и Лайтфут»?
Он взглянул на нее странным взглядом,
— Это одна из них. Я действительно пошел сегодня на большой риск в разговоре с отцом. Я рассказал ему, что мне известны планы Хилари продать большую часть акций «Каслтон и Лайтфут».
— Ты рассказал ему? — изумилась Фила. — Ты действительно рисковал. А почему ты это сделал?
— Из-за тебя.
Женщина с интересом наклонилась вперед.
— Ну и что? Что ответил твой отец?
— Сказал, что подумает об этом.
— И все? Он об этом подумает?
— Да.
— А вдруг он расскажет Хилари?
— Она будет все отрицать, а я, черт возьми, абсолютно ничего не могу доказать. Но он не сказал, что собирается говорить с Хилари. Он только сказал, что подумает о полученной информации.
Фила сосредоточенно задумалась.
— В твою пользу есть один момент: он вообще не особенно много разговаривает с Хилари. Насколько я могу судить, они живут в этом большом доме как два посторонних человека.
— Да, — сказал Ник. — У меня тоже создалось такое впечатление.
— Таким образом, ты решил пойти на риск и рассказать обо всем Риду. Интересно.
— Я рад, что тебя это так впечатляло, ведь это ты меня изводила, чтобы я сложил карты на стол перед своим отцом.
— Я тебя не изводила. Я вообще никогда никого не извожу.
— Ну, как на это посмотреть. Ты уже готова потащить меня в постель?
— Ну правда, Ник, иногда у тебя мозги работают только в одном направлении.
— Знаю. Отвратительно, да? Но, — произнес он с прояснившимся лицом, — ты ведь любишь меня не за мои мозги, не так ли?
Она затаила дыхание и приняла рассерженный вид, чтобы спрятать эмоции, которые, как она боялась, могут проявиться в ее глазах,
— Не будь грубым.
— Тебе же это нравится, в глубине души ты очень земной человек.
Филе хотелось, чтобы он перестал использовать слова «любить» и «нравиться». В последнее время ей определенно не хотелось шутить на эту тему. Это ее нервировало. Она поднялась на ноги.
— Я устала. Не знаю, как ты, но для меня это был тяжелый день.
Ник мягко поднялся с дивана, улыбаясь в чувственном предвкушении.
— Я и сам безумно устал. Не могу дождаться, когда уже лягу в постель.
— Ты пребываешь в слишком хорошем настроении для человека, который, возможно, совершил сегодня серьезную тактическую ошибку.
— Это все из-за тебя. — Он поймал ее руку и стал покачивать ее, заходя вместе с ней в спальню.
— Ну уж, конечно.
Ник остановился притянул ее к себе.
— Поцелуй меня, детка, — хрипло попросил Никодемус. — Я весь горю, а только ты умеешь умерить мой пыл.
Она прижалась к нему, обнимая руками за шею.
— Ты просто невозможен.
— Нет, я же сказал, что просто горю. — Он поцеловал ее в шею. — Пожалуйста, займись со мной любовью, пока я не сошел с ума, ладно?
— По-моему, ты сказал, что ужасно устал.
Ник отодвинулся от нее, сел на кровать и откинулся на подушки, широко разведя руки в стороны.
— Я устал, но выполню свой долг. Я — твой.
— Перестань разыгрывать благородство. Ты просто-напросто возбужден.
— И это тоже.
Фила попыталась противиться своим желаниям, но, как обычно, не смогла. Она скинула одежду, каждую секунду ощущая на себе его взгляд. Выражение глаз мужчины более чем красноречиво говорило о его возбуждении.
— Детка, ты такая красивая, такая сексуальная, — бормотал Ник все более хрипло, наблюдая, как последний предмет ее одежды падает на пол.
С негромким восклицанием, в котором были одновременно восторг и желание, Фила рухнула на него. Ник уже был готов и ждал. Глаза его тихо смеялись.
Некоторое время спустя, когда голова Филы лежала у Ника на плече, нога на его тяжелом бедре, а
