охранника в светло-серой форме расхаживали перед дверями.
Сенделл, все так же молча, прошел в студию. Вотт не отставал от него ни на шаг. Внутри имелся длинный проход с двумя массивными дверями в самом конце. Над каждой ярко светила красная лампочка, а внизу под ними надпись предупреждала:
'При красном свете не входить!' Сенделл не обратил никакого внимания на запрет и распахнул одну из дверей, не забыв пропустить вперед Вотта.
В дальнем конце помещения за целой неразберихой экранов, кулис, кабелей, лесов, кино- и фотоаппаратов, другого оборудования, свет мощных юпитеров был направлен на Раймонда Грейтрекса.
Стоял несмолкаемый гул голосов, где-то что-то приколачивали, передвигались камеры. В кресле сидел крупный мужчина, на холсте позади него кто-то кривовато написал: 'Директор картины'.
Декорация обозначала офис какого-то учреждения, на заднем плане виднелась дверь, справа - два больших окна.
Из репродуктора, перекрывая все звуки в студии, раздался голос:
- Перерыв окончен. Прошу внимания. Начинается съемка. Тише, пожалуйста...
Застрекотали камеры.
Включили добавочный свет.
Какой-то молодой человек вышел вперед и щелкнул странным продолговатым предметом, отдаленно напоминающим огромные деревянные ножницы. Потом отступил назад.
И тут, без всякого предупреждения, под окнами дирекции разразился настоящий бедлам. Люди орали, стучали ногами, выкрикивали истерическими голосами какие-то слова, ругались.
Потом раздались гулкие удары, звон разбитого стекла, гул голосов усиливался.
Пронзительный женский голос выкрикнул.
- Убейте его! Вот что вы должны сделать! Убейте негодяя!
На протяжении всего этого времени Раймонд Грейтрекс стоял, неподвижный, повернувшись лицом к окну.
Шум усиливался, толпа накалялась, казалось, что вот-вот произойдет взрыв. Снова посыпались выбитые стекла. Завизжала другая женщина. Потом в разбитом окне появилась голова какого-то мужчины, а на входную дверь обрушился град ударов. Грейтрекс оглянулся на вторую дверь, находящуюся позади него, как будто подумывая о возможности бегства. Голоса звучали громче и напряженнее.
Лицо в окне на мгновение скрылось, а в кабинет влетел кирпич. Посыпались стекла. Кирпич ударился о письменный стол и рикошетом отскочил к Грейтрексу.
Входная дверь, не выдержав натиска, с треском упала на пол и в помещение ввалилось человек десять разъяренных мужчин. Они остановились на пороге, с угрозой глядя на Грейтрекса.
Он впервые заговорил:
- Если вы немедленно не уберетесь отсюда, я закрою эту фабрику и больше уже не открою ее! Один из стоявших у двери фыркнул:
- Ты не сможешь ее закрыть, коли тебя убьют!
- Подобные беспорядки и насилие никогда не приводили ни к чему хорошему... Немедленно расходитесь по домам!
Пожилой человек с шарфом на шее и в нелепой кепочке спросил напряженным голосом:
- Допустим, мы уйдем?
- Папаша, прекрати дурацкие разговоры! - злобно оборвал его более молодой. - Вы уже не сможете нас остановить, мистер Стерн! За нами идут другие. Так что, если хотите спасти свою жизнь...
Снаружи раздался новый взрыв голосов, в дверь ворвалось еще несколько человек. Они нажали на стоящих у порога и те продвинулись ближе к Стерну-Грейтрексу.
Кирпич, брошенный рукой верзилы, стоявшего в первом ряду бунтарей, угодил в голову Грейтрексу. Артист упал на пол с пронзительным криком.
Кирпич гулко ударился о доски пола и Стенделл испуганно ахнул:
- Это же настоящий кирпич!
Вотт прыгнул вперед, расталкивая толпу техников, и увидел, как верзила, запустивший в Грейтрекса кирпичом, моментально отступил назад и выскочил за дверь. В одно мгновение он был уже в гуще толпы, на улице.
Вотт устремился к нему по прямой, не обращая внимания на декорации и прочий реквизит, но препятствий оказалось бесконечно много и он сразу же понял, что, не зная здешних ходов-выходов, обязательно окажешься в тупике. Как бы он ни старался, его усилия ни к чему не приведут. Он все равно не сумеет поймать этого верзилу.
Единственное, на что можно было рассчитывать, это на то, что преступника задержат на выходе из студии. Если репутация 'Оллсейфа' заслуженная, охрана его не упустит. Одно несомненно: сам он никогда не забудет круглую красную рожу, голубые глаза-щелочки, лоснящиеся красные губы и перебитый нос.
Вокруг Грейтрекса собралась толпа. С десяток молодых парней, взявшись за руки, образовали цепь и сдерживали любопытных статистов на почтительном расстоянии от расчищенного центра. Над актером склонился какой-то мужчина и женщина, лицо которой покрывала смертельная бледность.
Из раны на скуле Грейтрекса текла кровь.
- Не может быть! Не может быть, чтобы он умер! - простонала женщина.
***
Когда Роджер Уэст приехал на студию, он узнал, что у Раймонда Грейтрекса образовалась трещина на черепе, но, видимо, он выкарабкается. Что касается нападавшего, то ему удалось скрыться.
Роджер не стал терять времени на расспросы, услышав от Вотта описание внешности преступника. Он подумал, что оно точно соответствует внешности человека, который, видимо, сделал попытку отравить Мэри-Элен.
Вотт, умевший довольно прилично рисовать, даже набросал на бумаге портрет интересующего полицию человека.
Сендалл, державшийся настороже, поскольку все случившееся нельзя было расценить иначе, как недосмотр, если не грубую ошибку охраны студии, немного воспрянул духом, ободренный тактом Роджера Уэста.
А когда Роджер показал ему карандашный набросок Вотта, эффект оказался драматическим. Сендалл взглянул на бумагу и глаза у него буквально полезли на лоб.
Потом он подошел к сейфу, открыл его и достал из него какую-то папку.
- Вот как это случается... Он же у меня в штате... Его зовут Донованом...
Роджер тоже взглянул на фотографию из личного дела охранника. Несомненно, Сенделл был прав!
- Я хотел бы, чтобы этот снимок был срочно передан в информационный центр, - сказал он.
Сенделл вызвал звонком помощника и отдал соответствующие распоряжения.
- Благодарю вас, - сказал Роджер, - могу ли я воспользоваться вашим телефоном?
- Разумеется.
Он сам придвинул к Роджеру аппарат и, на всякий случай, телефонный справочник.
- Я хочу пустить в действие машину. Надо организовать поиски Донована...
Роджер вызвал Ярд и продиктовал словесный портрет Джеймса Донована.
- Передайте немедленно по всем инстанциям, - распорядился он. - Нет ли еще каких-нибудь известий?
Мисс Донован все еще без сознания, - сообщил информатор, - но врачи говорят, что она будет жить.
Роджер положил на место трубку и посмотрел в сторону тихонечко открывающейся двери. Это был охранник.
- Только что звонил суперинтендант. Он задерживается минут на двадцать.
- Я подожду, - успокоил его Роджер, - попросите Ист-Энд приготовить мне подробнейший рапорт о докторе Голбрете, которого всегда приглашает миссис Моллоуз.
- Слушаюсь, сэр. До того, как вы отсюда уедете...
- Да?
- С вами желают поговорить из вашего управления. Туда можно позвонить по этому белому аппарату.
