некоторых людей. С некоторым смущением я задним числом вспомнила о том, как я намекала ему, что надеюсь получить от него духовные наставления, а не психические феномены или волшебство, и научиться медитации в предпочтение осязаемым подаркам. Он любезно улыбался и кивал головой из стороны в сторону в типичной южноиндийской манере, принимая и понимая мое желание. После этого он сосредоточился на повседневных занятиях, на которых обучал нас методу медитации, пригодному для нас обоих.
Не зная о моей отрицательной реакции, пандит продолжал читать, а я продолжала, скорее механически, принимать к сведению то, что он говорил. Он закончил несколькими цветистыми предсказаниями для нас обоих, после чего мы поспешно ушли.
На обратном пути в гостиницу мы обсуждали это последнее событие. Я сказал мужу, что искреннее стыжусь обращения к предсказателю будущего, особенно потому, что всегда избегала их в прошлом, предпочитая узнавать судьбу по мере ее развертывания день за днем. Когда мы вошли в номер, в отвращении от своего ребячества я бросила заметки, которые сделала во время чтения, в задний карман своего чемодана, надеясь таким образом выкинуть их из головы. Не знаю, что побудило меня сохранить эти заметки вместо того, чтобы уничтожить их.
На протяжении остальных нескольких дней нашего пребывания в Бомбее мы навестили родителей юного протеже Шармы и узнали от них истинную причину смерти ~гуру|. Он помог одному из своих учеников освободиться из лап черного мага. В отместку тот человек обратил свою отрицательную энергию на Шарму и заставил его перенести сердечный приступ, который закончился смертью. Они ответили, что он пытался сделать это, так как знал, что гороскоп указывал на приближение этого особого момента, когда он окажется уязвимым для нападения и, возможно, умрет. Они осмелились высказать догадку, что тот черный маг также знал об этом критическом моменте и использовал свое знание, чтобы поразить сердце Шармы на расстоянии, так как его космограмма показывала, что сердце -- самый слабый его орган.
Это проникновение в возможную причину его внезапной смерти помогло прояснить ее для меня. Я была чрезвычайно потрясена и опечалена, когда впервые услыхала об его уходе, однако была приведена в замешательство, когда перечитала его несколько последних писем ко мне. Эти письма, начала я понимать, указывали на то, что он, возможно, осознавал свою приближающуюся кончину. Предположение, что она, возможно, была вызвана черной магией, пришедшее мне на ум вскоре после того, как мы консультировались с Книгой Бхригу, еще больше убедило меня в том, что я не хочу иметь ничего общего с любой магией, включая сообщения, которые я слышала и читала, о способности Бабы материализовывать предметы. В таком настроении мы готовились сделать следующий шаг в Бангалор, чтобы найти Бабу.
ГЛАВА 4
Мы обнаружили, что Бангалор -- один из самых чистых и наиболее привлекательных индийских городов, которые мы посетили. Он, с его многочисленными парками и огромным разнообразием цветущих деревьев и кустов, окаймляющих улицы, в высшей степени заслуживал свою репутацию 'Города-сада Индии'. гораздо позже мы узнали, что это -- сравнительно новый город и что его районы были распланированы вместо того, чтобы произвольно разрастаться во всех направлениях. Его преимуществом был также приятный климат на протяжении большей части года вследствие расположения на некоторой высоте. В общем, решили мы, этот город -- наиболее подходящее в мире место для Бабы и Его миссии.
Как только мы добрались до нашей гостиницы, мы позвонили по телефону д-ру Бхагавантаму, известному физику, одному из преданных Бабы и Его ведущему переводчику. От него мы узнали, что Баба находится у себя в Уайтфилде. Он предложил нам взять такси, чтобы успеть на полуденный ~даршан|, который должен был начаться где-то после четырех часов. Он объяснил, что в обычае Бабы выходить из дома каждое утро около девяти часов, а затем днем, чтобы дать ~даршан| толпам, которые ежедневно ждут Его появления перед домом. Мы поблагодарили его и быстро вычислили, что у нас хватит времени, только чтобы распаковать багаж, освежиться, надеть подходящую одежду и выехать на послеполуденный ~даршан|. Я была в восхищении от ~сари| и почувствовала благодарность за то, что предусмотрительно подготовилась к этому. У меня все еще не было ~чоли|, чтобы носить с ~сари|, поэтому я решила носить обычную блузку, пока не куплю что-нибудь в городе. Перед тем, как я вышла из дому, мне показали, как задрапировать этот отрез материи вокруг талии и положить конец складками, которые аккуратно и легко свисают с одной стороны, чтобы можно было свободно ходить. Однако, одной трудно было повторить все этапы, и только что приобретенный опыт оказался совершенно бесполезным, особенно когда я так спешила, чтобы вовремя прибыть на ~даршан|. Наконец, мне удалось намотать материю, но я очень нервничала и больше всего боялась, что потеряю ее в самый неподходящий момент. Материя была так ненадежно закреплена, просто засунута под резинку нижней юбки. Много позже мне показали, как пользоваться большими английскими булавками, и с тех пор, немного попрактиковавшись, я избавилась от прежних сомнений и научилась обращаться с ~сари|.
Наконец, надлежащим образом облачившись в одежду нового стиля, вместе с мужем, одетым в белые хлопчатобумажные рубашку и брюки, мы отправились на такси в нашу первую поездку в Уайтфилд, о котором мы столько слышали. Поездка была восхитительной, но и довольно раздражающей, так как наш шофер рыскал из стороны в сторону по ухабистым дорогам, чтобы не столкнуться с пешеходами, играющими детьми, коровами и собаками. Все они бродили посреди дороги, не обращая внимания на приближающуюся машину, несмотря на непрерывный сигнал автомобильного рожка, один из самых резких звуков в Индии, как мы установили.
Когда мы подъехали к воротам, ведущим к дому Бабы, мы были целы и невредимы, хотя и несколько потрясены нашей ужасной поездкой. Мы вышли из такси и вошли в главные ворота, где сразу же очутились перед сотнями людей, уже собравшихся и сидевших на земле аккуратными рядами, ожидая появления Бабы. Я заметила, что мужчины и женщины сидели отдельно, справа и слева трехполосной дороги, которая вела к тяжелым железным воротам. Сквозь ворота виднелись контуры большого, расползшегося во все стороны дома. Мы стали пробираться вперед, чтобы найти место, но нас быстро остановили мужчина и женщина, поспешившие к нам, чтобы попросить снять обувь. Нас предупреждали, чтобы мы не забывали сделать это, но от волнения, что действительно находимся здесь, мы совершенно забыли об этом. Смущенные своей ошибкой, мы бросили обувь в отдельные кучи для мужчин и женщин с каждой стороны ворот и снова двинулись к соответствующим местам.
На протяжении многих лет я слышала, что это Мастер выбирает своего ученика, а не наоборот, поэтому перед отъездом из дома я решила не делать ничего, чтобы привлечь внимание Бабы. Я решила оставаться на заднем плане и мысленно попросить дать знак, который показал бы мне, что Он должен быть моим следующим учителем. Пока я шла босиком по шероховатой, неровной земле к женской стороне, мои ноги дрожали от непривычной боли, которую причиняли острые камешки и гравий. Я посмотрела вперед и предусмотрительно выбрала место в тени одного из прекрасных старых деревьев, которые обрамляли подъездную дорогу. Я не хотела сидеть в первых рядах, где мои светлые волосы и бледное лицо выделялись бы среди темнокожих и черноволосых индийских женщин. В те дни я была одной из лишь очень немногих посетителей с Запада. Я очень осторожно опустилась на землю, постаравшись не наступить на край своего ~сари|, которое, я боялась, могло бы в результате упасть к моим ногам. Я вздохнула с облегчением, когда мне удалось сделать этот первый шаг, однако хотела бы я знать, как я собираюсь встать снова, когда придет время. Все ждали терпеливо, в тишине и молчании, и я стала спрашивать себя, сколько я смогу высидеть без движения. Голая земля становилась тем тверже, чем дольше я сидела там, и мои кости грозили проткнуть мою плоть и кожу, так как мой коврик не был особенно мягким. Чтобы отвлечь свои мысли от своего неудобного тела, я посмотрела на окружающее. Вверху на деревьях свисали с ветвей обезьяны, издававшие смешные звуки и бросавшие листья и куски коры на головы людей, собравшихся внизу, к неописуемому восторгу детей. Когда я взглянула на ряды женщин, сидевших столь терпеливо впереди меня, я заметила, что одни из них погружены в медитацию, другие читают книги о Бабе, тогда как некоторые пишут или копируют знак 'АУМ' много раз в маленьких блокнотиках. Но подавляющее большинство просто сидело; их взгляд был обращен к дому, из которого должен был появиться Баба, как будто они не хотели потерять ни единой секунды, когда Он покажется.
Там было также несколько человек в инвалидных креслах или лежащих на носилках и много явно больных детей, которых матери держали на руках, принеся их в последней надежде, что Баба вылечит их. Я вспомнила посещение исцеляющей святыни в Лурде и снова почувствовала такое же непреодолимое сострадание, которое заполнило меня при виде всех тех отчаянно надеющихся людей, молящих об исцелении себя самих или своих близких. Вся эта сцена заставила меня задуматься. Когда я смотрела на всех этих ожидающих людей, я думала, какая боль, какое горе, какая потеря или какая глубокая тоска побудила их прийти к Бабе.
Эти безмолвные раздумья заставили меня, в свою очередь, заново взвесить собственные причины, приведшие меня сюда. Когда я впервые прочла о Бабе, не чудеса, которые, как говорили, Он творит, не исцеления, которые Он несет, не Его способность
