Подоспевшие полицейские забрали директора с собой в полицейский участок, а сторожа, прямо в клетке, отправили в психиатрическую больницу. Говорят, что после лечения сторож сильно изменился в лучшую сторону и теперь при встрече на улице вежливо раскланивается даже с каждой кошкой и собакой.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ.
Освобождение Королины решили отпраздновать прямо на чердаке. По этому случаю дядюшка Фистус устроил торжественный обед. Он на секунду замер перед столом и что-то пробормотал. Потом Фистус трижды взмахнул руками, словно дирижёр, и на столе сначала появилась белоснежная шёлковая скатерть, потом – серебряные подсвечники и, наконец, одна за другой – хрустальные вазы со всевозможными фруктами.
Через открытое окно мимо растерявшейся Эжелины по воздуху проплыл целый караван больших серебряных блюд, на которых в обрамлении петрушки и укропа лежали жареная индейка, фаршированный яблоками гусь, баранья грудинка, омары, рыба, запечённая в сметане, и многое-многое другое.
Свечи вспыхнули сами собой, и Фистус, оглядев стол, гордо произнёс:
– Прошу всех занять свои места.
В тот же миг вся торжественность слетела с него, как луковая шелуха, и Фистус, вооружившись вилкой и ножом, первым ринулся на штурм жареной индейки. Не прошло и десяти минут, как со стола исчезли и индейка, и фаршированный гусь, и рыба. А Фистус пожаловался:
– Что-то у меня сегодня аппетит плохой.
– Неужели? – удивилась Эжелина.
– Ну да, – подтвердил Фистус, опрокидывая в рот вазу с грушами. – Вот омаров я, например, уже не хочу. Да ты кушай, не стесняйся!
– Да, – лукаво блеснула глазами обезьяна, – такой аппетит, как у Фистуса, никуда не годится. Все людоеды из Синих джунглей, наверное, не смогли бы за месяц съесть столько, сколько съедает Фистус за обедом. С таким аппетитом недолго и похудеть.
– Помолчи, – ответил старичок, стараясь придать своему доброму лицу суровое выражение. – Я уже начинаю жалеть, что освободил тебя из зоопарка.
Обезьянка состроила смешную гримасу и произнесла:
– Это такой тонкий комплимент. Понимать надо! Эжелина взяла на тарелку несколько персиков, кусочек ароматной дыни и два банана.
– Кушай, кушай. Сейчас наколдую молочного поросёнка, – проговорил Фистус заботливо.
– Не надо! – испуганно воскликнула Эжелина.
– Ну ладно, если ты считаешь, что одного поросёнка мало, добавим ещё утку с брусникой, – успокоил её Фистус.
– Нет, нет! Я больше ничего не хочу. Спасибо.
– Как?! Неужели больше ничего не будешь? – изумился Фистус. – Да я даже во время голодовки съедаю больше. Ты вообще бери пример с меня. Видишь, сколько всего вкусного я съел. Другой на моём месте уже давно бы лопнул, а я вон какой вместительный!
Едва дядюшка Фистус проговорил последние слова, как раздался подозрительный треск.
– Ну вот и дохвастался! Вот и лопнул! – закричала Королина, бросаясь к старичку на помощь.
– Не говори глупостей, – спокойно ответил Фистус, – лопнул не я, а мой сюртук.
Дядюшка Фистус повернулся и показал Эжелине большую прореху на месте бокового шва.
– Какая жалость! Ведь после обеда мы собирались немного погулять, – расстроилась девочка. – Что же теперь делать?
– Что, что, – передразнил её Фистус. – Зашить, конечно.
– Не поможет, – мрачно произнесла обезьянка, тарабаня пальцами по столу. – Как только Фистус наденет на себя зашитый сюртук, тот опять разойдётся по шву. А во всём виноват плохой аппетит!
– Что теперь делать? – в свою очередь воскликнул Фистус.
– Ждать, – произнесла Королина уверенно. – Ждать, пока ты не похудеешь.
– Нет. Должен быть другой выход. Ждать я долго не смогу – наемся от расстройства. А идти гулять без сюртука мне не к лицу. Всё-таки я – почтенный старичок.
– А может быть, я всё-таки попробую зашить этот сюртук? – предложила Эжелина.
– Ну, попробуй. Только это бесполезно, – заявила обезьяна и отвернулась, всем своим видом показывая, что ответственности за неудачу в этом предприятии она не несёт.
– Почему же бесполезно, – сказала Эжелина, – надо только постараться.
И стала быстро шить.
– Вот, всё уже готово, дядюшка Фистус, – улыбнулась девочка и протянула ему починенный сюртук.
Старичок проворно облачился в него и с трудом застегнул большую пуговицу на животе.
– Вот видите, – прошептал он, с опаской поворачиваясь в разные стороны. – Не треснул!
– Ничего, треснет ещё! – утешила Фистуса Королина и вдруг, спохватившись, воскликнула: – Ой, а что же я надену?
– Ну уж нет! Ты ничего не наденешь. Обезьяны ходят одетыми только в Волшебной стране, а здесь так не принято. А если надеешься, что я опять превращу тебя в человека, то сильно ошибаешься. Не очень-то это приятно – вызволять тебя из зоопарка.
– Ну, Фистусик! – скорчила обезьяна жалостливую мордочку.
– Нет, нет и нет. Я запрещаю. Теперь ты будешь моей мартышкой. А я – твоим дрессировщиком.
Обезьяна чуть было не обиделась, услышав, что ей предстоит играть роль дрессированной мартышки. Но тут вмешалась Эжелина.
– Не расстраивайся, – мягко произнесла она, погладив Королину по голове. – Я повяжу на кончик твоего хвоста пышный голубой бантик, и все прохожие будут думать о том, какая ты красивая.
– А они точно так будут думать? – заинтересованно спросила Королина.
– Конечно.
– Ну что ж, это меняет дело. В таком случае, быть дрессированной мартышкой даже приятно.
Бантик получился просто великолепный. Королина во время прогулки постоянно оглядывалась на него и поэтому часто спотыкалась. Так продолжалось до тех пор, пока, споткнувшись в очередной раз, она не налетела на дядюшку Фистуса, сильно толкнув его в спину. Котелок Фистуса свалился прямо на пыльный тротуар. Старичок хотел было поднять его, но, вспомнив про сюртук, застыл в неподвижности. Эжелина поняла, в чём дело, и с любезной улыбкой вручила Фистусу его шляпу.
– Спасибо, – пробормотал Фистус и недовольно покосился на Королину. – Послушай, перестань любоваться своим бантом. Посмотри лучше, какие красивые цветочки растут на газонах.
– Мой хвост куда красивее, – важно заявила Королина.
– Ты неисправима, Королина! – воскликнул старичок недовольно. – Наверное, нам придётся сесть в автобус, а то ты точно плюхнешься носом в пыль. Но запомни: ты обыкновенная дрессированная мартышка, поэтому не смей рассуждать с дамами о моде. А то опять кого-нибудь в сумасшедший дом увезут.
– Ох, и тяжёлая жизнь у нас, у обезьян, – пожаловалась Королина. – О моде не смей говорить, о политике тоже молчи. Охо-хо! По-моему, люди запрещают обезьянам говорить лишь потому, что боятся оказаться глупее.
Подошёл автобус. Фистус и Эжелина мигом оказались внутри салона. Королина же с достоинством расправила голубой бант и неторопливо двинулась к дверям. Едва она взошла на нижнюю ступеньку, двери с шумом захлопнулись, и автобус тронулся.
Обезьяна недоумённо вскрикнула, рванулась вперёд, но, о ужас, её несравненный хвост оказался плотно зажатым створками дверей. Королина растерялась. Ей не было больно, но осознание того, что такой прекрасный хвост с голубым бантиком находится в таком унизительном положении, приводило несчастную обезьянку в отчаяние.
А Фистус и Эжелина, ничего не замечая,
