- Камберленд? Почему вы заговорили о Камберленде? Что вам известно о Камберленде, миссис Таппенс?
- Ничего, - ответила Таппенс. - Просто почему-то он мне вспомнился. Она нахмурилась и казалась озадаченной. - И красно-белая полосатая роза на стене какого-то дома - одна из этих старомодных роз.
Она покачала головой.
- Дом на канале принадлежит сэру Филиппу Старку?
- Ему принадлежит земля. Ему принадлежит большая часть земли в этих краях.
- Да, так он вчера сказал.
- Через него мы многое узнали об арендах и владениях на правах аренды, что было очень умно скрыто посредством юридического крючкотворства...
- А эти агенты по продаже недвижимости, к которым я ходила в Маркет Бейсинге... Они действительно липовые, или это мне только показалось?
- Ничего вам не показалось. Мы им сегодня нанесем визит и зададим им несколько неприятных вопросов.
- Хорошо, - сказала Таппенс.
- Мы идем неплохо. Мы раскрыли крупное почтовое ограбление, ограбление на Элбери-кросс и дело с ограблением ирландского почтового поезда. Мы нашли часть добычи. Интересные тайники они оборудовали в этих домах. В одном установили новую ванну, в другом сделали служебную квартиру, причем пара комнат в ней была чуточку меньше, чем положено, что освобождало место для тайника. О да, мы многое узнали.
- Ну, а как же люди? - спросила Таппенс. - Я имею в виду, люди, которые все это задумывали или которые всем заправляли, я хочу сказать, кроме мистера Эклза? Ведь наверняка же были и другие, кто что- то знал?
- О да. Была и пара человек. Один заправлял ночным клубом. Его звали 'Счастливчик Хэмиш'. Скользкий, как угорь. И одна женщина, которую звали 'убийца Кейт', но то было уже давненько, одна из наших самых интересных преступниц. Красивая девушка, но чердак у нее явно поехал. Они от нее избавились - вероятно, она стала опасной для них. У них был чисто деловой концерн - добыча, но никаких убийств.
- А Дом на канале, он был одним из их потайных мест?
- Одно время да - тогда он назывался 'Дамский луг'. Как его только не называли, этот дом!
- Вероятно, для того, чтобы все еще больше запутать, - сказала Таппенс. - 'Дамский луг'. Интересно, увязывается ли это с чем-нибудь?
- А с чем оно должно увязываться?
- Да нет, ни с чем не увязывается, - сказала Таппенс. - Просто при упоминании этого названия у меня в голове поскакал еще один заяц, если вы понимаете, о чем я. Беда в том, - добавила она, - что я и сама сейчас не знаю, о чем говорю. К тому же эта картина. Боскоуэн нарисовал картину, а затем кто-то дорисовал на ней лодку, причем с названием...
- 'Тигровая лилия'.
- Нет. 'Водяная лилия'. А его жена говорит, что он не писал эту лодку.
- Откуда она знает?
- Да уж наверное знает. Будь вы замужем за художником, особенно, если вы и сами художник, я думаю, вы могли бы определить, что стиль совсем другой. По-моему, она довольно страшная, - сказала Таппенс.
- Кто - миссис Боскоуэн?
- Да. Не знаю, понимаете ли вы, что я имею в виду. Сильная. Подавляющая тебя.
- Возможно. Да.
- Она разбирается в вещах, - продолжала Таппенс, - но я не уверена, что она в них разбирается, потому что понимает их, если вы улавливаете, о чем я толкую.
- Я не понимаю, - твердо заявил Томми.
- Ну я хочу сказать, что есть всего один путь познания вещей. Другой путь - это вроде как чувствовать их.
- Это как раз, по-моему, то, чем ты занимаешься, Таппенс.
- Можешь говорить, что хочешь, - отвечала Таппенс, очевидно, следуя за нитью своей мысли. - Все крутится вокруг Саттон Чанселлора. Вокруг 'Дамского луга' или Дома на канале, или как там он еще называется. И вокруг всех людей, которые жили там, теперь или в прошлом. Кое-что, я думаю, уходит далеко встарь.
- Ты думаешь о миссис Копли.
- В целом, - заявила Таппенс, - я считаю, что миссис Копли столько добавила, что только все еще больше запутала. По-моему, она переврала все времена и нравы.
- В сельской местности, - сказал Томми, - это бывает.
- Я знаю, - отвечала Таппенс. - Я и сама в конце концов росла в доме приходского священника. Они датируют все по событиям, а не по годам. Они не говорят - 'это случилось в 1930-м' или 'это произошло в 1925-м' и тому подобное. Они говорят: 'Это случилось через год после того, как сгорела старая мельница', или: 'Это произошло после того, как молния ударила в большой дуб и убила фермера Джеймса', или: 'Это было в тот год, когда у нас вспыхнула эпидемия полиомиелита'. Так что, естественно, то, что им запоминается, не идет в какой-либо определенной последовательности. Все это очень трудно. Тут и там торчат какие-то кусочки, если понимаете, о чем я говорю. Разумеется, дело в том, - сказала Таппенс с видом человека, который вдруг совершает важное открытие, - беда в том, что я и сама старая.
- Вы вечно молоды, - галантно ответствовал Айвор.
- Не надо умничать, - язвительно парировала Таппенс. - Я старая, потому что и мне все помнится точно так же. Мне пришлось обратиться к примитивным средствам памяти.
Она встала и прошлась по комнате.
- Это какой-то неприятный отель, - сказала она. Она прошла в спальню и вернулась оттуда, качая головой.
- Никакой Библии, - сказала она.
- Библии?!
- Да. Вы же знаете, в старомодных отелях на тумбочке у кровати всегда лежит Библия. Вероятно, для того, чтобы можно было спастись в любое время суток. Ну, а здесь ее нет.
- Тебе нужна Библия?
- Да, пожалуй. Меня воспитывали, как следует, и я, бывало, знала свою Библию очень хорошо, как и полагается дочери хорошего приходского священника. Но теперь, видите ли, человек забывает. Особенно поскольку уроки уже не читают в церквах, как положено. Вам выдают какие-то новые версии, где вроде бы все слова на месте и перевод правильный, а вот смысл какой-то другой. - Потом она добавила:
- Пока вы вдвоем сходите к этим агентам по продаже недвижимости, смотаю-ка я в Саттон Чанселлор.
- Это еще зачем? Я запрещаю тебе, - заявил Томми.
- Вздор, я не собираюсь никого выслеживать. Я лишь зайду в церковь и посмотрю на Библию. Если это окажется какая-нибудь современная версия, я пойду и попрошу у викария - у него ведь будет Библия, правда? Настоящая, я имею в виду, перевод, принятый англиканской церковью.
- Для чего тебе понадобилась эта версия?
- Я всего лишь хочу освежить свою память относительно тех слов, что были нацарапаны на могильном камне того ребенка... Они меня заинтересовали.
- Все это очень хорошо, но я тебе не доверяю, Таппенс. Я не верю, что ты снова не попадешь в беду, как только я выпущу тебя из поля зрения.
- Даю тебе слово, что больше не буду рыскать по кладбищам. Церковь солнечным утром и кабинет викария - вот и все. Что может быть безобиднее?
Томми с сомнением посмотрел на жену - и сдался.
II
Оставив машину у покойницкой в Саттон Чанселлоре, Таппенс внимательно огляделась, прежде чем ступить на территорию церкви. Она
