где лежали груды хлама.
Стефан заметил, что потерял ориентацию. Он понял, что в этой комнате они еще не были. Но волноваться не стал: они без труда должны найти выход отсюда, да к тому же до них доносились голоса остальных. Когда они оказались в следующей комнате, Мэт попросил:
- Посветите сюда.
В его голосе послышались нервные нотки. Стефан осветил выступ стены в нескольких дюймах от пола. Там стоял огарок свечи.
- Она говорила, что пропадали свечи, - взволнованно сказал Стефан.
Когда они рассматривали находку, в комнату вошли Дэниел и Хелен.
- Вы думаете, это... - она нервно засмеялась, - что-то вроде уличного фонаря у лилипутов?
- Возможно, свеча стоит здесь много лет, - предположил Дэниел. - Не стоит ее трогать - от нее осталосьто всего около дюйма. Давайте попробуем рассуждать логично.
- Неделю назад ее не было, - сказал Мэт.
Все замолчали.
- Ты не можешь быть в этом уверен, - подал голос Дэниел. - Все комнаты похожи друг на друга.
- Нет, я абсолютно уверен. Но если вы хотите меня проверить, то вон там над дверью должен быть крест и что-то напоминающее часть буквы 'С'.
Оба фонарика высветили то, о чем он говорил. Крест оказался выдолблен глубоко в стене. Видимо, кто- то потратил на это много времени. Он начал вырезать еще что-то - свои инициалы или, возможно, молитву, - а затем его внезапно увели отсюда, чтобы казнить или выпустить на свободу, или просто перевели в другую темницу. Стефан заметил, что в стену вбиты железные болты.
- Тогда кто-то недавно принес ее сюда. Может, Бриджет? - никак не мог успокоиться Дэниел.
- А зачем ей свеча, если есть фонарик? - спросил Мэт. - В любом случае она не спускалась сюда. Она была слишком занята.
- Я могу обвинить тебя в том же, в чем ты меня там, наверху, - сказал Дэниел. - Ты обнаружил свечу и уверен в том, что ее здесь не было неделю назад. Значит...
- Господи! - воскликнула Хелен. - Сколько можно ругаться? Неужели вы не понимаете, что мы, возможно, стоим на пороге самого фантастического, самого удивительного открытия? - Она протянула руку к свету фонарика, и все увидели обертку от шоколада. - Вот что мы там нашли. Конфеты ведь тоже пропадали.
- Может, это дело рук Мэри, - предположил Дэниел. - Она украла шоколад и спустилась сюда, чтобы съесть. Девушки в ее возрасте ведут себя странно.
- Она всего боится, - возразил Мэт. - Ничто на свете не заставит ее спуститься сюда, и ты это знаешь.
- Но все равно выводы делать рано, - не унимался Дэниел. - Обертка, остаток свечи. От этого нельзя отталкиваться.
- И след, - напомнил Стефан. - Не забудьте про него.
Последовало молчание.
- Мне кажется, пора обратно, - спокойно заметил Дэниел. - Мы обещали Бриджет вернуться через полчаса.
Хелен требовала продолжения поисков, но спустя пять минут была готова идти наверх. Они уже все осмотрели: больше ничего странного не нашлось. Они насчитали всего восемь комнат, кроме первой, где начиналась лестница, и той, что оказалась заполнена водой. Они без труда нашли выход. Стефан замыкал шествие. Он заметил на одной из коробок надпись на немецком языке и открыл ее. Она была набита всякими бумагами. Сверху лежала записная книжка в кожаной обложке - точно такая же, как та, которую дала ему Бриджет. Она оказалась исписанной тем же почерком. Дэниел и Хелен уже шли по лестнице, а Мэт задержался, чтобы подождать его. Стефан спрятал находку в карман.
Глава 8
Когда компания направилась в башню, Уоринг решил сходить в парк, обнесенный стеной. Ему казалось, он попал в другую страну. Отсюда была видна только верхняя часть дома. В центре парка находилось возвышение с солнечными часами, стоя на котором можно было увидеть холмы. Возвышение окружали кустарник, изгороди, цветочные клумбы, тропинки и деревья. Все остальное скрывала стена из красного кирпича. В молодости Уорингу доводилось видеть в Англии парки, похожие на этот. Даже сейчас он мог представить себе, что за стеной простирается не бесцветное пустынное болото, а богатый и ухоженный Гемпшир, где пасется откормленный скот и кругом стоят зажиточные дома. А он - молодой американец, приехавший погостить, которого интересуют социальные вопросы, и он думает о том, что следует послать хозяйке: цветы, чулки или конфеты.
'Воображение, - с сожалением подумал он, - может завести очень далеко, даже вернуть тебя в прошлое, но сам уже никогда не станешь прежним'.
Он был раздражен случайно подслушанным разговором и искал Бриджет сказать, что у них в комнате перегорела лампочка, когда из кухни донесся ее голос. Он на мгновение задержался у двери - все-таки это была кухня, а не помещение, предназначенное для постояльцев, - и услышал, что упомянули его имя.
- Ну а Уоринг? - спросила Бриджет.
- Он не идет, - ответил Дэниел.
- А Хелен согласилась?
- Ты разве не слышала, что она сказала? Она считает, что все это очень и очень мило. - Дэниел неудачно попытался подражать акценту Хелен, что совсем не понравилось Уорингу. - Я думаю, именно поэтому он и не хочет идти.
- Жаль. Они почти все время только и делают, что пререкаются друг с другом, - сказала Бриджет.
- Да, но сегодня утром, как мне показалось, она пыталась наладить отношения. Причем очень старалась.
- Бедная Черри, - вздохнула Бриджет.
Уоринг ушел, пока они его не заметили. Он сразу же почувствовал раздражение. Не из-за того, что говорили о них - этого следовало ожидать, а потому что они не поняли, кто был зачинщиком в непрекращающейся борьбе. Обвиняли их обоих. Хелен, судя по сегодняшнему утру, даже считали пострадавшей. ('Очень старалась...' О, дружок, - подумал он, - я мог бы тебе порассказать, как она умеет 'очень стараться'. Как она, например, решила сжечь мои костюмы и чуть не спалила весь дом. Или как врезала мне в пах, когда мы ехали на скорости шестьдесят миль в час по оживленной магистрали. Не говоря уже об оскорблениях и ухмылках на коктейлях и обедах. И как она огорошила ту пару из Нью-Джерси, которая надоедала ей рассказами о лошадях. Тогда она заметило 'Кстати о меринах, мне кажется, вы еще не знакомы с моим мужем...')
В парке он немного поостыл. Через десять минут он уже мог рассуждать объективно и признал, что английская пара честно изложила свое мнение. Если о нем думали, что он ничуть не лучше Хелен, значит, он создавал такое впечатление. Он ведь приехал сюда, чтобы хоть немного разрядить обстановку. Вспомнить хотя бы, как он волновался в первый день, боясь, что Хелен настоит на своем, и они уедут. Ему бы следовало радоваться, что ей здесь понравилось и что она теперь еще увлеклась поисками фантастических маленьких человечков.
Эта мысль заставила его вспомнить обед на второй день. Он снова впал в ярость. Ему достаточно унижения в постели. Затем он ослабил бдительность и растерялся - разбудил ее и по глупости поделился тем, что (как ему казалось) увидел в лунном свете. Она заявила ему, что хватит быть дураком и давно пора спать. Утром он ждал продолжения разговора, но в течение всего дня ничего не было сказано, и он уже решил, что она забыла их ночной разговор. А затем во время обеда... Он почувствовал беспокойство, когда она начала задавать Морвицу всякие глупые вопросы о Германии. Тот попытался уйти от разговора с ней и совсем испортил дело тем, что показал явное удовольствие от дискуссии с Уорингом. Она попыталась влезть в их разговор, и Уоринг оставался вежливым, но не давал ей вмешаться. А затем, дождавшись мгновения тишины, она сказала своим громким, как труба, голосом: 'Никто из вас не поверит в то, что произошло с моим мужем прошлой ночью!'
Злоба перешла в отвращение. Он увидел клумбу с чахлыми розами: слабые, длинные и тонкие, объеденные гусеницами листья, маленькие, редкие бутоны. От них исходил еле ощутимый аромат. 'Возможно, их следует пересадить в другую почву, - подумал он, - ими много лет никто не занимался.
